Мошкин. Эх, Филипп, Филипп, ведь ты не знаешь… ведь я его как сына любил! Ведь я с ним все делил — все до последнего. И ведь что меня сокрушает: хоть бы он сердился, знаешь — легче было бы мне: скорее бы я надеялся; а то просто равнодушие оказывает, сожаление даже… Вот что убивственно, Филипп. Ведь вот он и нейдет, и не придет, и завтра не придет, и мне словно уж и странно думать, что он будто может прийти к нам.
Шпуньдик. Да, брат, да; недаром говорится в стихах: «Так на свете все превратно». Да.
Мошкин. Просто хоть ложись да умирай…
А! Катерина Савишна! Ну, что? Пряжкина. Ничего-с, Михаиле Иваныч, ничего-с; не извольте беспокоиться.
Здравствуйте, Филипп Егорыч.
Шпуньдик. Наше вам почтение, Катерина Савишна. Как вы в своем здоровье?
Пряжкина. Слава богу, батюшка, слава богу. Как вы?
Шпуньдик. Я тоже слава богу. А Марья Васильевна как в своем здоровье?
Пряжкина. Теперь получше-с. А ночь совсем худо спала.
Мошкин. Приказал, как же, приказал… а он вам не принес? Стратилатка!
Стратилат. Только теперь закипел-с.
Шпуньдик
Пряжкина. Как же-с. Кому же об ней и заботиться? Сами извольте рассудить.
Шпуньдик. Вы, я уверен, примерная родственница.
Пряжкина. Много благодарна-с, Филипп Егорыч.
Мошкин. Ну, хорошо, хорошо.
От кого это?
Стратилат. Не могу знать-с.
Мошкин
Кто… это… кто там… принес… кто… позови…
Стратилат. Чего изволите-с?
Мошкин. Позови… кто принес… кто принес…
Почтальон. Что вам угодно-с?
Мошкин. Вы, мой любезный… Вы принесли это письмо… от господина Вилицкого?
Почтальон. Никак нет-с… С почтой пришло-с. Частные письма нам строжайше запрещено носить.
Мошкин. Ах да, точно, извините… Я то есть думал…
Шпуньдик
Миша, опомнись…
Мошкин
Шпуньдик. Да что такое?
Мошкин
«Любезный мой Михаиле Иваныч, после долгой и продолжительной бо… борьбы с самим собою я чувствую, что я должен наконец объясниться с вами… откровенно