Холопы

Или вон еще один шедевр. Плакат тех же размеров с полуобнаженной девицей, оседлавшей, словно ведьма юного борова, яркий пылесос. Красивое наглое лицо, выразительно надутые губы и огромная надпись на четырех языках: английском, арабском, китайском и русском: «Сосу почти задаром! Тел. 40-56-00». А внизу мелкая приписка на новорусском языке: «Отечественные пылесосы „Тайфун“, собранные в Китае, экономят не только время, но и деньги, потребляя минимальное количество электроэнергии».

Зачем покупать дорогие диски с анекдотами, езди себе по дорогам отечества и поднимай настроение. Может, из-за этого неистребимого народного чувства юмора и пофигизма мы еще и держимся. Машина влилась в поток городского транспорта и запрыгала по ухабам. Городские улицы, отданные на обустройство муниципалитетам, не чинили со времен муниципальной реформы, а реформе этой, если память не подводит, уже лет шестьдесят. Денег убухали! Пытаясь приструнить своевольных губернаторов и отнять у них как можно больше полномочий, центральная власть бросилась руками все того же Дионисия проводить кардинальную муниципализацию и вместо пяти-шести городских районов понасоздавала по триста-четыреста, а кое-где и по тысяче муниципальных образований, а там, где имеется властная завязь, должен быть и опылитель будущих цветочков, да не один, а всенепременно с подчиненными, секретаршами, машинами, телефонами... То биш должен быть начальник со всеми вытекающими последствиями – в виде ям, вони да обвалившихся балконов на домах без воды и света.

Ближе к центру проезжая часть была забита техникой, традиционно доставляемой в эти края со всех автомобильных помоек мира. Между машин с независимым и гордым видом брели навьюченные верблюды. Рядом вышагивали крикливые погонщики в драных стеганых халатах, на спинах которых красовались изрядно вылинявшие портреты властителей халифатов, откуда они были родом и от чьего имени везли продавать свои товары. Под портретами виднелись стандартные пространные надписи, из которых четко можно было разобрать только одну: «Я – Абдула, сын Али из рода выйчий – верный раб великого халифа Сташни-баши, да продлит Всевышний его годы! Предан, как собака, моему господину и всегда ему покорен». Надписи эти служили и загранпаспортом, и визитной карточкой, и сертификатом качества, и лицензией на право торговли, поэтому погонщики пуще жизни берегли халаты, выдаваемые щедрым халифом бесплатно раз в пять лет. К автомобильному чаду примешивался стойкий, ни с чем не сравнимый запах Азии.

Перед пустым двором представительства, у узких тротуаров, в несколько рядов стояли одинаковые грязно-серые детища Горьковского автозавода со спецномерами, напрочь перекрывая движение. Кое-как протиснувшись в гудящем, орущем и матерящемся автопотоке, Берия с первого раза ухитрился припарковать их рыдван на только что освободившееся место в ближнем к воротам ряду.

Вокруг кипела жизнь. Приехавшие из всех уделов окуема чиновники выгружали из багажников всякую всячину и торопливо, обгоняя друг друга, волокли в серое здание. Чего здесь только не было! Огромные копченые окороки, бутыли с мутноватой жидкостью, мешочки с кореньями, плетеные корзины и берестяные туеса с разнообразной снедью, заботливо повязанные чистой выбеленной холстиной, узкие штуки самого холста, осетровые хвосты и хищные морды тайменей, медвежьи шкуры, еще что-то живое и барахтающееся в огромных рогожных мехах.

«Вот это я влип! – подумал Енох, робко шагая к властному крыльцу и застенчиво помахивая тощим портфельцем. – Сюда надо было везти не вычурные обеъвровские сувениры и импортные шоколадки, а контейнер хорошего секонд-хенда. Ладно, первый раз в первый класс, дальше исправимся!»

Груды подношений с поразительной скоростью растаскивались по чиновным кабинетам, волоклись мешки, хлопали двери. Енох приметил одного из коллег, только что вышедшего из кабинета и улыбнувшегося ему навстречу раскосыми глазами. Вздохнув с облегчением, человек вытер лоб несвежим платком. Ответив на приветствие, Енох не спеша поднялся на третий этаж и свернул к кабинету генерала Склися, единственного знакомого ему здесь человека. Но не тут-то было: у кабинета толпилась очередь. Чиновный люд, рассовав крупногабаритные презенты по мелким, но очень нужным клеркам, спешил засвидетельствовать свою лояльность уполномоченному Третьего спецотделения тайной канцелярии Его Величества, генералу с неудобоваримой фамилией, а в его лице и самому Генерал-Наместнику. Судя по тому, как очередной посетитель, прежде чем войти, нервно ощупывал левый внутренний карман давно потерявшего форму пиджака, это почтение имело зримое бумажное выражение.

«До чего же примитивно! Одно слово: Азия! – подумал Енох с раздражением об этих колониальных нравах. – Да и черт бы с ними, с нравами, мне бы крест на шею, галун гражданского генерала, а главное – титул к фамилии. Вот тогда баста! Тогда можно назад, в родную Объевру, жить спокойной, размеренной жизнью, мучиться ностальгией по дикой родине и пописывать мемуары.