Холодный мир. Сталин и завершение сталинской диктатуры

Хотя не исключено, что Булганин и поддержавшие его другие члены руководства на самом деле были менее откровенны при жизни Сталина, чем хотели представить после его смерти, очевидно, что их не могли не беспокоить многие действия вождя. Дело врачей, которое объективно подводило к сталинским соратникам и их семьям, лечившихся у «вредителей», немотивированные атаки против Молотова и Микояна не могли не пугать сталинское окружение. Каждый неизбежно задавался вопросом: кто следующий? Рассуждая двадцать лет спустя о роли коллег в своей опале 1952 года, Молотов обосновано считал их непричастными к делу. «Я считаю, Берия тут меньше других мне вредил. Я думаю, меньше. Едва ли и Маленков […] Берия? Я думаю, что он меня даже защищал в этом деле. А потом, когда увидел, что даже Молотова отстранили, теперь берегись, Берия! Если уж Сталин Молотову не доверяет, то нас расшибет в минуту!»[622]. Не удивительно, что попытки Сталина отстранить Молотова и Микояна от власти, в конечном счете, не оказали серьезного влияния на отношения к ним старых коллег по Политбюро, оставшихся в руководящей группе. Равным образом Маленков, Берия, Булганин и Хрущев не собирались делить влияние и власть с новыми сталинскими выдвиженцами, включенными в расширенный Президиум ЦК КПСС. Не дожидаясь смерти Сталина, а лишь убедившись, что он уже не сможет подняться, сталинские соратники моментально нарушили последнюю волю вождя, разрушив созданное им здание власти.

Вечером 28 февраля 1953 года Сталин пригласил «четверку», Маленкова, Берию, Булганина и Хрущева на свою дачу, где они и оставались до утра[623]. На следующий день, 1 марта, вождь в обычный час не вызвал обслугу. Охранники беспокоились, но боялись идти к Сталину, опасаясь его гнева. Только ближе к ночи охрана решилась побеспокоить Сталина. Благо нашелся предлог — привезли почту. Сталина нашли лежащим на полу в беспомощном состоянии. Охранники перенесли его на диван, а сами бросились звонить непосредственному начальству — министру госбезопасности Игнатьеву. Тот переадресовал их к высшим руководителям. Маленков, которого разыскали первым, обзвонил Берию, Хрущева и Булганина. Четверка решила собраться на даче Сталина, чтобы оценить ситуацию. В общем, все происходившее было вполне логичным. Речь шла о деле государственной важности, а поэтому Игнатьев не собирался брать ответственность на себя. Логичными были и действия Маленкова. Не обладая информацией о реальном состоянии Сталина, он также не хотел в одиночку отвечать за несанкционированный приезд. Маленков собрал ту группу руководителей, которую Сталин чаще всего приглашал к себе и которые менее суток назад были у него в последний раз.

Прибыв ночью на дачу, четверка вела себя крайне осторожно, опасаясь вызвать недовольство Сталина в случае, если его недомогание окажется незначительным. Вначале они решили не ходить к Сталину, а расспросить охрану, находившуюся в отдельном помещении. Рассказ охранников еще более укрепил соратников Сталина в намерении действовать осторожно. Ситуация и на самом деле была деликатной. Сталин находился в крайне неприятном положении. Быть свидетелем этой, возможно, временной слабости Сталина не хотелось никому. Хорошо зная Сталина, его соратники понимали, что он вряд ли сохранит доброе расположение к тому, кто наблюдал его в унизительной беспомощности. В общем, как писал Хрущев, узнав от охраны, что Сталин, перенесенный на диван, «как будто спит, мы посчитали, что неудобно нам появляться у него и фиксировать свое присутствие, раз он находится в столь неблаговидном положении. Мы разъехались по домам»[624]. Объяснения Хрущева выглядят убедительно. Сторонники версии заговора против Сталина трактуют этот эпизод, как минимум, как свидетельство намеренного неоказания помощи. Наличие такого мотива, конечно, нельзя исключить полностью. Однако рассмотрим ситуацию непредвзято. Прибыв на дачу, сталинские соратники могли узнать лишь то, что видели своими глазами. Охранники говорили о каком-то приступе, но теперь Сталин вполне мирно спал. Почему в такой ситуации нужно было вызывать врачей к Сталину? Не забудем, что в последний период своей жизни Сталин вообще не доверял медицине и не допускал к себе врачей. Напомним, что собственных врачей Сталин объявил «убийцами». Кто рискнул бы без исключительно веских оснований призвать к Сталину врачей, «убийц» в сталинском понимании?

После отъезда высших руководителей охранники провели остаток ночи в тревоге, опасаясь обвинений в бездействии. Охрана вновь позвонила наверх, докладывая, что со Сталиным все-таки что-то не так. Повторный вызов возымел действие. Соратники Сталина решили вызвать на дачу всех членов бюро Президиума ЦК (помимо уже побывавшей на даче четверки Кагановича и Ворошилова), а также врачей[625]. Это решение также очень красноречиво. Вызов врачей теперь являлся коллективным решением всего Бюро Президиума ЦК.