ХОЛОД МАЛИОГОНТА

– Все решит суд, Элла, – терпение Чилина, похоже, подходило к концу. – От меня здесь ничего на зависит.

– Ага, так я тебе и поверила!

– Иди же, Элла. У меня и без тебя забот полон рот. – Чилин беспомощно оглянулся. Поймав его затравленный взгляд, Александр тронул Дмитрия за плечо, торопливо шепнул:

– А ведь мы подоспели вовремя…

– Вас понял! – Дмитрий волком метнулся к девице. Ухватив ее под руку, галантно повлек к лестнице. – Дело в том, сударыня, что в настоящее время капитан Чилин действительно страшно занят. Если у вас имеются вопросы, я готов разрешить их немедленно…

– Слава богу, – Чилин неумело перекрестился. Они прошли в кабинет, где Александра немедленно ошарашили новостью. Медвежатник Лыхин, за которым гонялись чуть ли не всем отделом, находясь в госпитале на долечивании, умудрился пробраться в лабораторию прозекторской и, отыскав склянку с соляной кислотой, окунул в нее всю кисть. До того подушечки пальцев у него были аккуратно срезаны бритвой, и медикам ничего другого не оставалось, как терпеливо ожидать момента восстановления папиллярных узоров. Отпечатки пальцев являлись единственной потенциальной уликой, нагоняющей на Лыхина тоску, и он поступил так, как подсказывала совесть отпетого уркагана.

– Что с ним теперь делать? Что?! – Чилин-Челентано, рослый брюнет с располневшим торсом и профилем гордого кавказца, несолидно бегал между столами, роняя стопки документов, постукивая костяшками пальцев по стульям и стенам, по развешенным там и тут картонным плакатам. – Вся дерматоглифика к черту! Он же у нас впервые, в картотеке ничего нет!

– А что, после кислоты папиллярные линии не восстанавливаются?

– Кто его знает. Может, да, а может, и нет. Да и сколько прикажете ждать? Где гарантии, что все снова не повторится?

– Точно. Отдохнет пару месяцев и вовсе ножом оттяпает. Всю кисть целиком.

– В старину, между прочим, с ворьем так и поступали.

– Ничего. Захарченко ему каркас гипсовый придумал. Конструкция что надо. Не то что оттяпать, – почесаться не сумеет.

В дверях вальяжный и усмешливый возник Дмитрий. Конечно же, без девицы. Не комментируя акт недавнего спасения, он незаметно подмигнул Александру.

– Порядок на корабле?

– Полный, – Александр водрузил на свое рабочее место дипломат и принялся выкладывать принесенные бумаги.

– Снова будешь заниматься пропавшими без вести? – Дмитрий присел рядом.

– Придется…

– Александр Евгеньевич! Кажись, один из меченосцев дуба дает, – практикант Антоша, четвертый курс юридического, обеспокоенно заглядывал в аквариум. – Вчера еще гонялся за сомиками, а сегодня на бок заваливается.

– Это какой же меченосец? Уж не Варфоломей ли? – к аквариуму поспешил заинтересованный Казаренок, маэстро канцелярских дел, кругленький, с детским, вечно опечаленным личиком. – Точно, он, стервец! Борейко нам за него головы пооткручивает. Вот беда…

– Без паники! Оклемается ваш Варфоломей.

– А может, им аспиринчику кинуть? Говорят, помогает.

– Да нет, это для цветов. Рыбешкам лучше всего капельку коньяка. В момент оживут.

Дмитрий лукаво покосился на Александра.

– Не знаю, как вам, сэр, а мне такая жизнь чем-то симпатична. Криминалистика, таблетки, аквариум… Глобальное шалопайство, помноженное на столь же глобальное всезнайство. Когда-нибудь все это исчезнет. Сразу вслед за коммуналками. А жаль. Это именно то, по чему льют крокодиловы слезы нынешние пионеры Брайтона и Тель-Авива.

– Кстати, это правда, что Россия создает собственное ФБР? – громко и ни к кому конкретно не обращаясь вопросил Казаренок.

– Правда, – совершенно по-ноздревски Дмитрий кивнул. – Кто-то ведь должен шерстить нас.

– Вот уж не надо. И без того тошно. Раскрываемость такая, что впору на стены лезть.

– Верно. Вчера опять узбек приходил. Забрызгал всех слюной, кричал так, что Антоша чуть лужу не напустил.

– Ага, еще чего!..

– Это что же, тот самый узбек, у которого картину увели? Да ведь месяц уже прошел. Где ее теперь найдешь?

– Вот и я ему объяснял: если картина ценная, то давно, мол, кочует по Европе. Нет, – кричит, – в Уткинске! Он это якобы чувствует, экстрасенс чертов! И хоть ты тресни, ничего не желает слушать.

– Кто он вообще этот узбек?

– Не знаю. По внешности – хлопкороб, морщинистый, с бороденкой, а по замашкам – бай. Сюда прибыл на съезд мелиораторов. Навез с собой книг на древнееврейском, посуды, ковров, прочего хлама. Была у него парочка картин, так в первый же день одну и свистнули.

– Впредь будет наука. Слишком уж шикарно путешествует.

– Действительно, коллекционер нашелся!..

В воздухе что-то звонко треснуло. Словно проскочил невидимый электрический разряд. Волосы на голове Александра шевельнулись. На мгновение он ощутил озноб, и нечто холодное змейкой скользнуло под сердцем. Сослуживцы примолкли, а Казаренок недоуменно уставился в потолок.

– Сверчок завелся, – предположил кто-то.

Дмитрий переглянулся с Александром, смешливо пожал плечами. И снова все разом заговорили. Напряжение сошло на нет. Странность случившегося превратилась в зыбкую тень прошлого.

* * *

«А вот и наш знаменитый буйвол!»

«Пригнитесь, господа! Шальной метеор…»