Холод южных морей

Гробницу для батюшки в фамильном склепе он уже заказал, но времени для объезда всех имений с инспекцией, как он обещал батюшке после его кончины, явно не хватало, и это мероприятие в случае его согласия на участие в экспедиции откладывалось как минимум на целых два долгих года. Андрей Петрович переменил положение своего тела в кресле и тяжко вздохнул – не в его правилах было нарушать данное обещание, да еще перед отцом на его смертном одре. Хотя, с другой стороны, он его и не нарушал, а только откладывал исполнение. В то же время упустить возможность участия в столь необычном кругосветном плавании в южные высокие широты было явно неразумно. В другое время он бы принял сделанное ему подобное предложение, не задумываясь ни на минуту. Он бы это почел за счастье, свалившееся с небес. Это, конечно, так. Но ведь, само собой, надо было и оказать дружескую помощь Фаддею, который в ней, как он чувствовал, очень нуждался. И взглянул на друга, напряженно ждавшего его решения.

– Мы успеем хотя бы отметить девять дней после кончины батюшки? – несколько рассеянно, но в то же время с явной тревогой в голосе спросил Андрей Петрович.

– Должны успеть, – облегченно вздохнул Фаддей Фаддеевич, откинувшись на спинку кресла. – В крайнем случае я обещаю задержать отплытие шлюпов под каким-либо благовидным предлогом.

– Тогда плывем вместе, Фаддей.

– Спасибо, Андрюша.

И друзья крепко обнялись.

* * *

Прибыв на «Восток», Андрей Петрович был приятно поражен размерами и изысканностью отделки адмиральской каюты, выделенной Фаддеем Фаддеевичем в его распоряжение. Она была очень похожа на каюту, которую занимал камергер Резанов на «Надежде» во время их плавания на Дальний Восток. Но ту он видел только однажды во время аудиенции у камергера перед приходом в Петропавловскую гавань после визита в Японию и, будучи полностью поглощенным волновавшими его проблемами, не особо обращал внимания на ее убранство. Теперь же эта каюта стала его жилищем минимум на два года, и он с интересом осмотрел ее.

Большие окна, занавешенные тяжелыми шторами, вместо иллюминаторов; между ними – трюмо с изящной отделкой; огромный двухтумбовый письменный стол со стоящими на его полированной поверхности позолоченным канделябром на пять свечей, вычурной чернильницей с крышкой, хрустальным стаканчиком с пучком остро заточенных гусиных перьев и серебряным звонком для вызова вестового; кресло добротной работы, обитое мягкой кожей; перед письменным столом – изящный столик с двумя мягкими стульями по его бокам для посетителей; большой книжный шкаф и полки для книг над ним.

За перегородкой что-то вроде алькова с широкой деревянной кроватью под балдахином. У ее изголовья тумбочка, а напротив – умывальник с зеркалом и полочкой для туалетных принадлежностей. Справа у переборки – двухстворчатый платяной шкаф.

Весь пол каюты покрыт дорогими ворсистыми коврами, похоже, персидской работы.

Уютно и рационально.

– Ну и как тебе показалась твоя скромная обитель, Андрюша? – улыбнулся Фаддей Фаддеевич, с интересом наблюдая за Андреем Петровичем, осматривающим каюту.

– Это не келья, которые были у нас с тобой на «Надежде», а апартаменты, которые мне и не снились! Большое спасибо, Фаддей, за царский подарок…

– А что? По-моему, вполне подходящие условия для работы и отдыха ученого и литератора. Не так ли? – как бы вскользь заметил капитан шлюпа. – Но это только один мой подарок для тебя, – загадочно произнес он и коротко позвонил в колокольчик.

И тут же у входа в каюту бесшумно вырос стройный голубоглазый матрос с русыми волосами. «Ну, прямо-таки истинный русский молодец из сказок!» – восхитился про себя Андрей Петрович.

– Вот ваш вестовой, Андрей Петрович, – представил того Фаддей Фаддеевич, еле сдерживая прямо-таки бившую из него радость за друга.

– И как же тебя зовут, добрый молодец? – заинтересованно спросил Андрей Петрович.

– Матвеем, ваше высокоблагородие! – четко ответил вестовой.

Друзья переглянулись. «А как же еще мог он титуловать меня? Ведь вестовой уже, конечно, знал, что я заместитель начальника экспедиции по ученой части, да к тому же еще занимаю и адмиральскую каюту. Но в то же время он не мог знать, что после утверждения меня в этой должности по ходатайству Академии наук мне был пожалован статский чин коллежского асессора, соответствующий штаб-офицерскому чину. Так что ход его мыслей совершенно оправдан. Примерно так же мыслит, наверное, и Фаддей», – рассудил он.

– Обращайся ко мне «Андрей Петрович».

– Есть, ваше высокоблагородие! – автоматически ответил Матвей.

Друзья уже откровенно рассмеялись, окончательно приведя вестового в смущение.

– Есть обращаться к вам «Андрей Петрович»! – поправился тот, опасливо поглядывая на капитана.

– Молодец, Матвей! Справился с трудной задачей, – похвалил вестового Фаддей Фаддеевич, улыбаясь.

– Рад стараться!

– А теперь ступай и принеси вместе с Макаром кресло из моей каюты, – распорядился капитан.

– Есть! – вестовой четко повернулся через левое плечо и мгновенно исчез за дверью.