Холод южных морей

– Да очень просто. Этот случай, по их мнению, научил его, то есть тебя, Фаддей, осторожности, и он не стал гнать шлюп по ночам и в плохую видимость под всеми парусами, забывая об опасностях ледовой обстановки, грозящих катастрофой для экспедиции, а заодно и о Лазареве, который на своем более тихоходном «Мирном» болтается за кормой «Востока», извини, как дерьмо в проруби, чтобы, не дай бог, не отстать от флагмана. Вот так-то, друг любезный. И ничего более…

Фаддей Фаддеевич молча уставился в одну точку, думая тяжелую думу, и вдруг схватился за колокольчик.

– Старшего офицера ко мне! Срочно! – приказал он появившемуся, как тень, вестовому.

В дверь осторожно постучали, и в каюту протиснулся встревоженный старший офицер.

– Вызывали, Фаддей Фаддеевич? – настороженно спросил он.

– Проходите, Иван Иванович. Я хотел бы поручить вам дать инструкции вахтенным офицерам, чтобы они в ночное время или в условиях плохой видимости вели шлюп с убавленным количеством парусов. От датских проливов до Портсмута мы пойдем раздельно с «Мирным», и это будет для них хорошей тренировкой. А после Портсмута Лазареву в этих условиях будет легче держать строй кильватера. Каково ваше мнение?

Андрей Петрович усмехнулся: «Молодец, Фаддей! Ишь как прикрыл свою осторожность, вдалбливаемую в него мной, заботой о Лазареве. Комар носа не подточит!»

– Безусловно вы правы, Фаддей Фаддеевич, и ваше указание будет исполнено.

Капитан пристально посмотрел на старшего офицера, улыбнулся и неожиданно предложил:

– А не желаете ли выпить, Иван Иванович, дабы снять напряжение сегодняшнего суматошного дня?

Старший офицер неопределенно переступал с ноги на ногу, несколько смущенно посматривая на Андрея Петровича.

– А что я вас, собственно говоря, спрашиваю? – удивился сам себе капитан. – Подсаживайтесь к столу, прошу вас. Только, пожалуйста, не забывайте, что мы стоим на якоре в гавани, и теперь вы полный хозяин на шлюпе. А посему постарайтесь особо не нажимать на горячительное. Мы же с Андреем Петровичем, уж так и быть, пострадаем за вас… Кстати, – повернулся он к хозяину каюты, – будьте добры, распорядитесь о сервировке стола.

Андрей Петрович вызвал вестового и подошел к двери, чтобы дать ему соответствующие указания. Вполголоса он стал перечислять, что, по его мнению, должно быть на столе.

– Что вы там шушукаетесь?! – не выдержал Фаддей Фаддеевич, – накрыть стол по полной программе! Макар знает, как, – уточнил он.

И вестовые бросились «ставить на уши» и коков с камбуза, и вестовых из буфета кают-компании. Еще бы! Ведь отцы-командиры в первый раз после выхода из Кронштадта решили отдохнуть по-человечески…

* * *

Вестовые, накрыв стол, укрылись в каморке Матвея, готовые в любую минуту кинуться в адмиральскую каюту на звон колокольчика.

– Что-то капитан сегодня прямо-таки рвет и мечет, рвет и мечет? – тревожно посмотрел Матвей на Макара.

– А что, мы каждый день садимся на мель? – вопросом на вопрос недовольно ответил Макар.

– А-а-а!..

– Бэ-э-э!.. Я с нашим капитаном плаваю не первый год и вижу, как он переживает случившееся. Несколько лет тому назад мы еще на фрегате «Минерва», которым тогда, до «Флоры», он командовал, пошли на юг, к турецким берегам, но почти в самом центре Черного моря попали в страшный шторм, настоящую бурю. Страсть-то какая, вспоминать страшно!.. Корабль швыряло из стороны в сторону, как щепку. И вдруг, накрытый огромной волной, он лег на правый борт. Мачты с парусами, правда, зарифленными, в кипящей воде. Ну, все, конец!.. А капитан наш не растерялся и, используя силу волн, сумел-таки поставить фрегат на ровный киль.

Когда вернулись в Севастополь, адмирал де-Траверсе, командовавший тогда на Черном море, а теперь морской министр, не знал, как и обласкать его. Еще бы! И корабль спас от неминуемой гибели, и всю команду, – Макар призадумался. – Может быть, помня это, как поговаривали, он и поддержал нашего капитана при назначении на должность начальника экспедиции. Хотя, кто его знает?.. – мудро рассудил он. – А тут на тебе – конфуз на ровном месте… Вот он и рвет и мечет.

Вестовые помолчали, переживая за своего капитана.

– А наш капитан, Фаддей Фаддеевич, – продолжал Макар, – тогда, в бурю, чуть ли ни пинками прогнал с мостика мичмана, вахтенного офицера, который, как сказывают, умудрился поставить фрегат левым бортом к волне, и та, не мешкая, как игрушку, положила его на правый борт. После этого я что-то того мичмана и не видал… – И вдруг, отвлекаясь от воспоминаний, с надеждой посмотрел на Матвея. – Может быть, твой барин его успокоил? Ведь как-никак старые друзья, еще с Крузенштерном вместе хаживали по морям, по океанам. Мы же ведь с тобой только и успеваем что таскать туда-сюда кресло из капитанской каюты. Не зря же он приказал накрыть стол по полной программе? Да еще вызвал к себе старшего офицера. Я же знаю, что обычно так он делал при хорошем настроении…

– Может, и успокоил. Я слышал, как капитан нахваливал моего Андрея Петровича.

– Ты что, подслушивал их разговоры?! – с испугом, отшатнувшись, спросил Макар.