Хочу отдохнуть от сатиры…

В тесной каморке – беженский дом.
Мать вышивает киевским швом.
Плавно, без устали ходит рука.
Мальчик у ног разбирает шелка.

В кольца завьет их, сложит в пучки,
Справа и слева стены тонки, —
Громко играть на чужбине нельзя…
Падают нитки, беззвучно скользя.

«Кис! – говорит он. – Послушай же, Кис!
Ты как из сказки прилежная мисс:
Помнишь для братьев в пещере, без сна,
Платье плела из крапивы она».

Мать улыбается. Мальчик вздохнул…
«Кис, – говорит он, взбираясь на стул, —
Летом я к морю поеду опять?
Прыгать, смеяться, купаться, кричать…»

Светлое «да!» – вылетает из губ.
Теплые пальцы треплют за чуб.
Мальчик не видит, как милая «Кис»
Смотрит, смутясь, за оконный карниз.

Мальчик не знает, что много ночей
В сердце тревога все горячей:
Летнее солнце, здоровье, загар, —
Как раздобыть их мальчику в дар?

Дремлет мальчишка. Над ним в полусне
Летние дни закачались в окне:
Сосны, опушки, сотни затей,
Крики приятелей – русских детей…

Странная Кис… Почему-то она
Летом в Париже томиться должна.
Ей и в Париже – твердит – ничего.
Солнце и лес для него одного.

Разве нельзя вышивать под сосной?
Спать в гамаке под листвою сквозной?
Он бы ей крабов ловил на обед…
Сонные глазки нырнули под плед.

Мать вышивает киевским швом.
Город бездушный гудит под окном.
Пламень закатный небо рассек.
…
Есть ли кто в поле жив человек?

1928

Беспечный день