Хочу отдохнуть от сатиры…

Бледно-жирные общипанные утки
Шеи свесили с лотков.
Говор, смех, приветствия и шутки
И жужжанье полевых жуков.

Свежесть утра. Розовые ласки
Первых, робких солнечных лучей.
Пухлых немок ситцевые глазки
И спокойствие размеренных речей.

Груды лилий, васильков и маков
Вянут медленно в корзинах без воды,
Вперемежку рыба, горы раков,
Зелень, овощи и сочные плоды.

В центре площади какой-то вождь чугунный
Мирно дремлет на раскормленном коне.
Вырастает говор многострунный
И дрожит в нагретой вышине.

Маргариты, Марты, Фриды, Минны —
Все с цветами и корзинками в руках.
Скромный взгляд, кокетливые мины —
О, мужчины вечно в дураках!

Я купил гусиную печенку
И пучок росистых васильков.
А по небу мчались вперегонку
Золотые перья облаков…

1910

Кельнерша

Я б назвал ее мадонной,
Но в пивных мадонн ведь нет…
Косы желтые – короной,

А в глазах – прозрачный свет.
      В грубых пальцах кружки с пивом.
      Деловито и лениво
      Чуть скрипит тугой корсет.

Улыбнулась корпорантам,
Псу под столиком – и мне.
Прикоснуться б только к бантам,
К черным бантам на спине!

      Ты – шиповник благовонный…
      Мы – прохожие персоны, —
      Смутный сон в твоей весне…

К сатане бы эти кружки,
И прилавок, и счета!
За стеклом дрожат опушки,
Май синеет… Даль чиста…

      Кто и что она, не знаю,
      Вечной ложью боль венчаю:
      Все мадонны, ведь, мечта.

Оглянулась удивленно —
Непонятно и смешно?
В небе тихо и бездонно,
В сердце тихо и темно.

      Подошла, склонилась: – Пива?
      Я кивнул в ответ учтиво
      И, зевнув, взглянул в окно.

1922

«…В полдень тенью и миром полны переулки…»

В полдень тенью и миром полны переулки.
Я часами здесь сонно слоняться готов,
В аккуратных витринах рассматривать булки,
Трубки, книги и гипсовых сладких Христов.

Жалюзи словно веки на спящих окошках,
Из ворот тянет солодом, влагой и сном.
Корпорант дирижирует тростью на дрожках
И бормочет в беспомощной схватке с вином.

Вот Валькирия с кружкой… Скользнешь по фигуре,
Облизнешься – и дальше. Вдоль окон – герань.
В высоте, оттеняя беспечность лазури,
Узких кровель причудливо-темная грань.

Бродишь, бродишь. Вдруг вынырнешь томный к Неккару.
Свет и радость. Зеленые горы – кольцом,
Заслонив на скамье краснощекую пару,
К говорливой воде повернешься лицом.

За спиной беглый шепот и милые шашни.
Старый мост перекинулся мощной дугой.
Мирно дремлют пузатые низкие башни
И в реке словно отзвуки арфы тугой.

Вы бывали ль, принцесса, хоть раз в Гейдельберге?
Приезжайте! В горах у обрыва теперь
Расцветают на липах душистые серьги
И пролет голубеет, как райская дверь.

1922

Из Гейне

I