Хочу «Оскар»!

Таня обнаружила, что быть членом этого содружества – очень волнующее ощущение. Размышляя над этим и наблюдая за гостями, которые бродили вокруг с бокалами шампанского, смеялись и разговаривали, Таня вспомнила, что сказал ей Дуглас по телефону – что это затягивает и что после того, как она освоится в этой среде и распробует ее искушения, она не захочет уходить от всего этого. Он сказал, что она окажется более не в состоянии вернуться к своей прежней жизни, что этот мир станет ее домом. Таня не хотела, чтобы это оказалось правдой, и все же, стоя здесь и наблюдая за происходящим, она ощутила притягательность этого мира. Сначала она чувствовала себя чужой здесь, но Макс неутомимо продолжал знакомить ее с присутствующими – по большей части красивыми молодыми кинозвездами, обаятельными мужчинами и несколькими зрелыми актерами постарше, и Таня начала постепенно осваиваться. Она даже удивилась, до чего же легко оказалось общаться с ними. Все вокруг превратилось в головокружительное волнующее действо, и Таня не смогла бы сказать, что тому причиной – дрожь предвкушения или шампанское. Воздух был напоен пьянящим ароматом лилий и гардений. В доме в вазах стояли ветки белых орхидей и необычные желтые и коричневые орхидеи на длинных стеблях в сочетании с крохотными цветами в великолепных китайских вазах. Откуда-то издалека доносилась чувственная музыка. Все вокруг, от произведений искусства до элегантных красивых людей, вплоть до еды и шампанского, сам воздух в доме, было средоточием чувственности.

Тане вдруг захотелось поскорее вернуться к себе и написать о своих ощущениях. Это было какое-то роскошное посвящение, и Таня стояла, безмолвно восхищаясь окружающими ее людьми. Она не услышала, как Дуглас подошел к ней, – просто вдруг заметила, что он стоит рядом и улыбается. На Тане была белая шелковая блузка, джинсы и золотистые сандалии на низком каблуке – и золотистая сумочка к ним. Таня купила все это вчера, по дороге в гостиницу. Таня последовала совету Дугласа и надела джинсы, и теперь была рада этому. Дуглас же был одет в безукоризненные свободные брюки из серой фланели, в элегантную белую рубашку, сшитую на заказ в Париже, и мягкие туфли из крокодиловой кожи от «Гермеса».

– Все идет прекрасно – просто лучше быть не может, ведь правда? – бархатным голосом поинтересовался он. Таня скорее догадалась, что говорил Дуглас, чем услышала его слова. Таня не могла разобраться в себе, не могла понять, почему всякий раз, как она его слышала или он оказывался рядом, ее одновременно и влекло к нему, и что-то отталкивало. Это была какая-то странная ситуация – она как будто и хотела быть ближе к нему, и знала, что не должна допустить этого. Дуглас был словно египетская гробница, полная потрясающих сокровищ, но на сокровищах лежало древнее проклятие, не подпускающее никого близко.

Дуглас взглянул Тане в глаза, и на мгновение улыбка осветила его лицо. Он явно восхищался ею, но предпочел ничего не говорить. Да в этом и не было необходимости. Его взгляд все сказал Тане. Дуглас заговорил с ней негромко, словно с давней знакомой. Тане казалось, будто она безвольно стоит перед ним раздетая. Но тут Дуглас наконец отвел взгляд. В эту минуту Таня решила, что не даст больше Дугласу смутить себя. Она сказала себе, что в Дугласе нет ничего такого, что могло бы заставить ее подчиниться. Он не сможет взять больше, чем она захочет дать. Во всяком случае, так считала Таня. Он всего лишь мужчина, а не господь бог. Продюсер. Человек, который переносит истории и сценарии, написанные другими, на экран.

– Ну как, познакомились со всеми? – поинтересовался Дуглас. Он вел себя как гостеприимный хозяин – хотел, чтобы все гости были довольны, и в особенности Таня, поскольку это был ее первый выход в свет. Благодаря заботе Макса Таня перезнакомилась с большинством приглашенных для съемок актеров, за исключением Нэда Брайта, которого постоянно окружали красивые молодые женщины. Они пришли в сопровождении мужчин, но Брайт моментально стал для них центром притяжения. Брайт считался самым сексуальным из молодых звезд-мужчин, и причину этого понять было нетрудно. Он был обаятелен и необычайно красив. Собравшиеся вокруг него красавицы то и дело заливались смехом.

– Да, – ответила Таня, глядя Дугласу в глаза. Она твердо решила не подпадать под его влияние и не показывать ему своего смущения. – Мне нравится ваша коллекция. Маленький музей, – добавила Таня, заметив в гостиной за бассейном еще одно знаменитое полотно, эффектно освещенное. Эта гостиная служила музыкальной комнатой – там Дуглас играл на фортепьяно. В детстве и юности он учился на пианиста и до сих пор любил музицировать и для собственного удовольствия, и для близких друзей.

Таня слышала или где-то читала, что в юности он подавал большие надежды.