Хочу «Оскар»!

– Замечательно, – с подъемом произнес Макс. – У меня у самого две дочери. Тридцать два года и тридцать пять лет. Обе живут в Нью-Йорке. Одна дочь – адвокат, а другая – психиатр. Обе замужем, и у меня трое внуков, – с нескрываемой гордостью сообщил он.

– Чудесно, – отозвалась Таня, а потом они оба посмотрели на Дугласа. Тот лишь улыбнулся в ответ.

– Не надо на меня так смотреть. У меня нет детей. Я был женат дважды, но оба раза – без детей. У меня даже собаки нет, да я и не собираюсь ее заводить. Я слишком много работаю – и всегда много работал, у меня нет времени на детей. Пожалуй, я восхищаюсь вашими побуждениями, которые едва не заставили вас остаться дома, с детьми, вместо того чтобы работать над сценарием. Но не могу сказать, что я их понимаю. Мне кажется, что в работе есть нечто благородное. Подумайте обо всех тех людях, которые придут смотреть наш фильм, на сколько судеб вы повлияете тем, что вложите в сценарий, сколько людей будут вспоминать фильм, размышлять над ним и, в сущности, над собственной жизнью.

Таня решила, что у Дугласа преувеличенное представление о собственной значительности. Для нее один ее ребенок был важнее тысячи фильмов, одна-единственная жизнь, одно человеческое существо, связанное с другими. Таня никогда не считала свою работу чем-то исключительно важным. Да, конечно, она – женщина, и, может быть, поэтому муж, дети, дом значили для нее так много. Ей даже стало жаль Дугласа, который не знает этой привязанности к семье. Он жил ради своей работы. У Тани возникло ощущение, что ему чего-то не хватает, какой-то важной составляющей. И все же Дуглас явно был ей симпатичен, он показался ей интересным человеком, он отличался острым ярким умом. Но Тане куда ближе была присущая Максу мягкость. Таня с облегчением подумала, что работать с ними будет необычайно увлекательно, хотя она пока и не понимала, откуда Дуглас черпает силы, а возможно, она и никогда этого не поймет. Казалось, будто в нем горит огонь, происхождение которого Таня не понимала, и именно он приводит Дугласа в движение. Этот огонь виден был в его глазах.

Следующие два часа они говорили только о сценарии. Дуглас объяснял Тане, что им предстоит сделать, какие изменения он просил бы ее внести в сценарий, какие детали следовало бы добавить. Он, похоже, ни минуты не сомневался, что фильм получится исключительный. Слушая Дугласа, Таня начала понимать ход его мыслей, его цель. Дуглас горел, как пламя, своими идеями, а вот Макс был осторожнее, мягче, и его мягкость удачно сочеталась с резкостью продюсера. Макс привносил в фильм человечность, а Дуглас – остроту. В нем было нечто завораживающее.

Они просидели в «Поло Лаундж», обсуждая сценарий, почти до полудня, а потом Таня вернулась к себе в бунгало и принялась оформлять в слова все то, о чем они говорили. Разговор с Дугласом побудил Таню существенно переработать сценарий, вывести его на иную глубину. Таня попыталась объяснить это Питеру, когда тот позвонил ей, но не смогла. Но то, о чем говорили Дуглас и Макс, имело смысл. В тот день Таня добавила в сценарий несколько новых сцен, она встала из-за стола лишь в шесть вечера, довольная своей работой.

Вечером, когда Таня уже лежала в постели, бездумно уставившись в экран телевизора, ей позвонил Дуглас. Таню его звонок удивил, но она повела разговор, рассказала ему о том, что успела сделать за день. Дуглас, судя по всему, остался доволен тем, что Таня так быстро уловила нужную тенденцию. Она прекрасно понимала, что от нее требуется и как достичь желаемого результата.

– Утренняя встреча удалась, как мне кажется. Думаю, вы следуете за романом достаточно точно, но без излишнего пиетета. С нетерпением жду возможности увидеть то, что вы сделали сегодня.

– Мне надо еще кое-что подчистить, – сказала Таня. Она подумала было, не посидеть ли ей над работой ночью, но поняла, что чересчур устала. – Если это возможно, я пришлю вам эти куски в среду утром, не поздно будет?

– А может, вы мне их отдадите во время ланча? Как насчет четверга?

Приглашение удивило Таню, но за сегодняшнее утро у нее сложилось впечатление, что им троим предстоит работать именно так – в тесном контакте. С Максом она чувствовала себя легко и непринужденно, а вот с Дугласом – пока не очень уютно. Макс, это совершенно очевидно, был человеком покладистым. Дуглас же был тверд как сталь и холоден как лед. И все же он чем-то заинтриговал Таню, она интуитивно чувствовала подо льдом нечто иное – живого человека, который скрывает свое истинное лицо под элегантной непроницаемой маской.