Хочу быть твоей

– Я знаю, что это такое – быть одинокой, – выпалила Талия и сразу же пожалела о своих словах. Она не была одинокой. Она всегда говорила Джованни, что не одинока, и она верила себе. Должна была верить.

– Моя дочь не одинока, – отрезал Ангелос. – Здесь, на Каллосе, у нее есть все, что ей необходимо.

– Все? – Возмутившись, Талия покачала головой. – Тогда зачем вы наняли меня?

– Я тоже задал себе этот вопрос, – парировал он. Откинувшись на спинку кресла, он медленно выдохнул. Талия почувствовала, как в воздухе возникло напряжение. – По правде говоря, у меня уже не было ни выбора, ни времени. И, кроме того, – недовольно продолжил он, – София, похоже, к вам привязалась. Но должен признать, исходя из нашего короткого знакомства, у меня вы не вызвали никакого доверия, мисс ди Сионе.

– Талия.

– Талия. На самом деле вы выглядите чрезвычайно легкомысленной и, боюсь сказать, взбалмошной…

– Но вы не побоялись сказать, – бросила Талия, не успев как следует подумать. Ее разозлила и оскорбила эта оценка. Что о ней знал Ангелос Мена? Только то, что она взяла с собой очень мало вещей и ей было плохо в вертолете. И только из‑за этого он принизил ее как личность?

– Вы не согласны со мной? – поинтересовался он, и Талия скептически рассмеялась. Несомненно, Ангелос Мена ждал, что она сейчас рассыпется в извинениях, но за что? За то, что у нее кружилась голова?

– Конечно, не согласна. Вы не знаете меня, кирие Мена. Вы не знали о моем существовании еще пару часов назад. Как вы можете судить обо мне, когда едва знакомы со мной?

– Я базируюсь на том, что видел. Я аналитик, мисс…

– Талия.

– Талия. – Он буквально прошипел ее имя. – Это моя работа – изучить ситуацию и быстро оценить ее.

– Может быть, слишком быстро. На чем базируется ваша оценка? На том, что я взяла с собой всего одно платье, или на том, что я нервничала в вашем вертолете? – Она с вызовом подняла бровь, сама удивившись своей отваге. Обычно она избегала споров, но обычно она в них и не нуждалась. Она пребывала в коконе безопасности и уединения. Но ей вдруг захотелось расправить крылья. И, как ни удивительно, это придало ей сил. Уж лучше она выпрямится, чем снова залезет обратно в свое убежище. – Ну так что? – с вызовом спросила она, когда он промолчал в ответ. – На том или другом?

Ангелос откинулся в кресле.

– Я понял вас, – сказал он. Лицо его осталось невозмутимым. Конечно, было бы глупо ожидать от него извинений. – Но вы поймите мои опасения, – продолжал он. – Я доверил вам свою дочь, своего единственного ребенка.

– Конечно, я вас понимаю, – вздохнула Талия, и боевой дух ее испарился. – Если бы у меня была дочь, я бы чувствовала то же самое.

Ангелос нанял ее, совсем ничего о ней не зная. Он имел право быть подозрительным, и он имел право задавать ей вопросы. Она действительно что‑то скрывала от него, как он и подозревал. Возможно, если она признается в том, что интересуется книгой… но нет. Пусть сначала он получше узнает ее.

– Если вы хотите что‑то узнать обо мне, – сказала она, пытаясь улыбнуться, – тогда задавайте мне вопросы.

Некоторое время он изучающе смотрел на нее, и взгляд его был оценивающим и задумчивым. Талия с трудом сохранила спокойствие под его прямым и немигающим взглядом.

– Вы американка? – наконец сказал он, и она прерывисто выдохнула, услышав эти простые слова.

– Да.

– Откуда вы приехали?

– Из Нью‑Йорка.

Он медленно кивнул.

– Должно быть, вам двадцать пять лет. У вас была работа до этого?

– Да, у меня и сейчас есть работа. Я художница.

– Художница, – повторил он так, будто это не произвело на него никакого впечатления.

– Я пишу портреты, – пояснила Талия. – Выполняю заказы частных лиц.

– Я понял.

Интересно, что он понял, подумала она. Наверное, то, что она безработная, взбалмошная и легкомысленная, бездумно путешествующая по миру. Это было очень глупо – обижаться на его оценку, и все же Талия обижалась. Никто раньше так низко не оценивал ее. Она старательно трудилась, чтобы завоевать себе хорошую репутацию, и ее считали талантливой художницей. Ей ненавистна была мысль о том, что Ангелос считал ее взбалмошной женщиной.

– Вы сказали, что хотите помочь моей дочери, – сказал Ангелос. И снова прямо взглянул на нее, но она нашла в себе силы выдержать этот вопросительный взгляд, не прячась от его вопросов. Находиться под его пристальным вниманием было подобно тому, что стоять на пляже и смотреть, как на тебя надвигается мощная волна, готовая накрыть тебя с головой. – И как же вы можете ей помочь? – настойчиво спросил он.

– Став ее другом, – заявила Талия.

Их взгляды встретились.

– Я плачу вам не за это.

– Очень хорошо, – ответила Талия, постаравшись не дрогнуть под этим немигающим взглядом. – Может быть, вы скажете мне, за что конкретно вы будете мне платить. Ведь вы не сказали мне до сих пор, в чем будут состоять мои обязанности. – Он милостиво на секунду отвел от нее свой пронизывающий взгляд, и Талия, набравшись мужества, добавила: – Я не говорю уже о трудовом договоре, предоплате и других формальностях, если уж речь зашла о легкомысленности или, скажем, взбалмошности.