Хочешь выжить — убей!

— Думаешь, я не поняла, чего ты хочешь? — засмеялась она. — Получить деньги и исчезнуть. Ты считаешь меня глупой бабой? Нет, милый. — Посмеиваясь, Роза покачала головой. — Если бы ты не явился со своим предложением сейчас, я просто забыла бы о тебе. Но ты пришел. Что ж, хочешь заработать — пожалуйста. Я дам тебе пять тысяч сейчас и десять после того, как ты убьешь дочь Элеоноры.

Мать ты, конечно, даже и пытаться не будешь. Но с тобой будет мой человек. И, если попытаешься скрыться, умрешь. Не спеши отказываться, — издевательски посоветовала она, — потому что и в этом случае ты умрешь.

Фигаро, затравленно оглянувшись, увидел за спиной двоих охранников.

Облизнув губы, он вдруг рванулся вперед. Сухо хлопнул выстрел из пистолета с глушителем. Попавшая в затылок пуля сбила Фигаро прямо под ноги вскочившей Розы.

— Идиоты! — воскликнула она. — Вы же убили его! — Охранники, переглянувшись, опустили головы. — Немедленно уберите. — Она брезгливо отвернулась. Стараясь не смотреть на труп, стремительно подошла к двери.

— Дочь Элеоноры на улицу не выходит, — встретил ее около двери рябой плотный мужчина. — Соваться в квартиру — себе дороже. К тому же, — он недоуменно посмотрел на нее, — я не пойму, что это даст.

— Твое дело не понимать, — резко проговорила она, — а делать то, что скажут.

— И все-таки я хотел бы знать, ради чего подставляю шею под топор Элеоноры.

— Ты постарайся, — насмешливо посоветовала Гобина, — чтобы не... — Двое вытащили из дверей кабинета тело Фигаро с замотанной махровым полотенцем головой. — Мне нужна дочь Элеоноры, — невольно проводив тело Фигаро взглядом, требовательно сказала Гобина.

— Ты должен найти эту суку! — Крокодил услышал в трубке раздраженный голос Птахина.

— Тут эта канитель, — начал Геннадий, — у Пикина. С охранником и медсестрой. Меня...

— Сделаешь все! — перебил его Глеб.

31

— Я убью их, — не отрывая взгляда от застывшего лица лежавшей в гробу матери, прошептала Валентина. — Я их сама убью, — словно давая клятву, повторила она. В углу плакала Лена.

— Смотри-ка, — тихо проговорила пожилая женщина, — девки какие. Здеся, почитай, цельная война была, а они с милицией, значится, и говорить не хотят.

Мол, не знаем, и все тут. А вон той, — она кивнула на Лену, — жених тоже, видать, бандит. С пистолету стрелял. Если бы не Лизаветин сын, убегли бы все бандюги.

— Все не сбегли бы, — возразила стоявшая рядом женщина. — Жених ейный, — она тоже посмотрела на Елену, — пострелял их много. Видать, у парня нету никого из родни, — со вздохом добавила она. — В деревне, значится, хоронить будут.

— Что ты ни говори, — уверенно заметила первая, — а девки боевые.

Почему они милиции ничего не сказывали? Ведь...

— В энтой милиции, — не дала договорить ей вторая, — счас, почитай, самые наиглавнейшие бандюги и сидят. Вона я читала в газете. Где-то даже прокурор всякими преступлениями занимался. А уж милиция, — она махнула рукой, — вся купленная давно. Бона участковый наш. Ведь знает, зараза, кто самогоном торгует, — уже громче, с возмущением проговорила она, — а к тем идет, кто для своих нужд гонит. Ведь бабе, ежели одна и стара, особенно тяжело. Вот и зовешь подсобить. То сенокос али по какой другой нужде. А оплата на деревнях завсегда одна была. Коли есть самогон, то...

— Ты участкового плохим словом не поминай, — укоризненно перебила ее до того молчавшая женщина. — Он в больнице счас, ранен сильно. Ведь ежели б не он, то перебили бы бандюги всех и сбегли.

— Борька помог сильно, — сказала первая. — Ведь был на границе с этой Чечней. И вишь, как получилось. — Она покачала головой. — Там Бог миловал, а у самого дома ранили.

— Совсем как в Америке, — со вздохом проговорила вторая. — Стреляют прям в доме.

— Да уж куды Америке до нас, — махнула рукой первая. — Сейчас, почитай, кажный день кого-то убивают. Вона, по телевизору, гляньте. Там «Дорожный патруль». Так только в Москве по четыре-пять человек убивают. А уж по всей России...

— Как же это? — прошептала Лена. — Надо говорить все... — Не смей, — по-прежнему не отводя взгляда от лица лежавшей в гробу матери, перебила ее Валентина. — Ты будешь говорить все так, как мы говорили милиции. Ничего не знаем. Кто они такие — неизвестно. Жорка был твой парень, а ты о нем тоже ничего не знаешь. А с этими врачами, — ее голос дрогнул ненавистью, — надо говорить по-ихнему. Лена растерянно смотрела на нее.

— О чем ты говоришь? — прошептала она. — Ведь они убийцы. И еще...

— Что еще? — машинально спросила Резкова.

— Ты ничего не знаешь, — покачала головой Елена. — Ведь думаешь, Жорку убили из-за тебя? Нет. Они должны были в первую очередь убить Жорку и меня, понимаешь? — Она вытерла слезы. Валя внимательно посмотрела на девушку.

— Подожди, — сказала она, — я думала, что это из-за сына Гобиных. Ты, наверное, знаешь...

— Да, — всхлипнула Лена, — наверное, и из-за этого тоже. Но Фантомас — это человек Пикина, он приехал, чтобы убить меня и Жору. Я боюсь, Валька.