Хочешь выжить – стреляй первым

«Уйти? Ну, нет!» – И гордость заставила меня остаться на месте, но при этом я вступил с ней в компромисс: перестал разглядывать людей и перевел свой взгляд на дорогу. Громадное количество колесного транспорта самых разных конфигураций, двигающегося в обе стороны дороги, было способно поразить любое воображение в первую минуту. Чего здесь только не было! Наемные кэбы и коляски: двуколки, фаэтоны, тильбюри на огромных колесах и собственные выезды. Правили лошадьми, восседая на козлах, как негры, так и белые, одетые по большей части пестро и нелепо. Черные и белые шляпы в сочетании с одеждой черного, желтого, зеленого и синего цвета. Над мостовой стоял грохот обитых железом колес карет и телег, цоканье копыт, ржание лошадей, гиканье и крики кучеров, свист кнутов. Только теперь я обратил внимание на кучи лошадиного навоза на обочинах дороги, а мой нос уловил их «аромат», но уже в следующее мгновение мое внимание привлек остановившийся на противоположной стороне дороги омнибус – городской транспорт девятнадцатого века. Не успел я полюбоваться галантностью кондуктора, помогавшего женщинам сойти с последней высокой ступеньки, как взгляд уловил новую диковинку. Это была карета с неграми на запятках, одетыми в ливреи с золотыми позументами. Проследив ее взглядом, я также заметил злые взгляды и презрительные жесты группки мужчин, которыми они обменялись при виде этой кареты, а, судя по брошенной из толпы грубой и презрительной фразе, брошенной вдогонку экипажу, это был какой-то плантатор с юга. Судя по этому моменту, было, похоже, что даже четыре года, прошедших после окончания войны, не смогли примирить враждующие стороны.

Не успел мой взгляд упасть на экипаж, привлекший мое внимание ярко-желтым цветом, как краем глаза я заметил фигуру полисмена, решительно направляющегося в мою сторону. Нетрудно было предугадать по его строгой физиономии и тяжелой дубинке, которую он мастерски крутил в руке, его дальнейшие действия. Решив не нарываться на неприятности, я развернулся и пошел обратно. Пройдя метров пятьдесят, оглянулся. Полицейский, который прогнал меня, как… бродячую собаку, стоял на моем месте. Это сравнение, пришедшее на ум, окончательно испортило мне настроение. Я выругался по-русски от души, громко и с чувством. Проходившие мимо меня в этот момент люди не поняли ни слова из сказанного, зато, сразу почувствовав агрессию в моем голосе, старались держаться от меня как можно дальше, бросая при этом настороженные взгляды. Заметив их, я криво усмехнулся, после чего двинулся дальше. Еще час тому назад я радовался жизни, а теперь снова был недоволен.

Усмехнувшись несовершенству человеческой души, я несколько успокоился и принялся размышлять: «Ни друзей, ни дома, ни денег. И есть хочется! Может, кого-нибудь ограбить?»

С минуту я прокручивал в голове эту мысль. Вопрос, как у принца датского, у меня не стоял: быть или не быть? В моем положении выбирать не приходилось. Конечно, грабить нехорошо, но, как я понимаю, бог сначала создал человека с его желудком, а уже потом общество, законы и мораль. Да и мои колебания базировались только на том, что подобную работу я считал позором для себя как для личности и как для профессионала. Когда я уже почти уговорил себя, как вдруг неожиданно вспомнил о бывшем доме Доббинсов. Правда, не столько о самом доме, сколько о погребе, в котором хранились продукты.

«Может, там что-то осталось из еды. Да и крыша над головой… Он сейчас должен пустовать. Адрес я знаю. Устроюсь там на первое время. А вот насчет работы… Тут придется подумать. Короче, надо посмотреть, как они тут живут и зарабатывают на хлеб с маслом. Тогда и будем смотреть, к чему руки прикладывать, а пока пойду к дому Доббинсов».

По дороге я продолжал размышлять о возможном будущем. К роли бандита я был более всего подготовлен, к тому же мои тюремные «подвиги» наверняка создали мне определенный авторитет. Когда громилы и убийцы узнали, что я вернул себе память и личность, меня просто завалили предложениями «работы», иметь в тот момент что-то общее с подобными образчиками криминального мира мне не хотелось. Тупые и злобные громилы, которые с детским удовольствием, чуть ли не захлебываясь от восторга, рассказывали, как добивали раненых и упавших на землю врагов, прыгая на них всем весом, и с наслаждением слушали, как трещат их кости. Естественно, что помимо них в криминальном обществе были толковые и сообразительные люди, те же самые главари крупных бандитских группировок, но до них еще нужно добраться. Причем не просто добраться, а заслужить их уважение. Можно, конечно, броситься в другую крайность и попробовать пойти служить в полицию, но, как я слышал, кандидаты там проходят скрупулезные проверки, а значит, есть немалый шанс, что всплывет наружу личность Джека Льюиса.