Хоббит, который слишком много знал

— И теперь ты, наверное, хочешь, чтобы я продолжил твое обучение?

Оберик пожал плечами:

— Можно было бы, но… Знаешь, я сейчас очень занят государственными делами. Может, через месяц-другой…

Вот уж чего не ожидал, так это подобной реакции. Настала моя очередь пожимать плечами.

— Ну как хочешь.

И воцарилось неловкое молчание.

— Так я пойду? — наконец сказал я. Оберик часто закивал головой, мне даже показалось, что он рад от меня отделаться.

— Передай Мусиору, — сказал он, — чтобы тебе выделили самый лучший дом в гарнизоне. Ну, например, старый дом Лорен и Грейвинда вполне подойдет. И возьми себе жену, какую захочешь, можешь даже две или три.

Мое лицо непроизвольно залилось краской.

— За дом спасибо, — сказал я, — но от жены я вынужден отказаться. Разве я — тот не рассказывал тебе об обычаях Хоббитании?

— Рассказывал, — усмехнулся Оберик. — Но должен же я проявить гостеприимство.

И на этом мы расстались.

Очень странное впечатление оставила эта беседа. Совсем не так я представлял себе великого Оберика, владыку четверти Аркануса. Прямо пидор подзаборный, честное слово! Этот его взгляд… Видел я таких в Аннуине, Дромадрон показывал, прямо смотреть противно, так же и этот. И главное, смотрит так, как будто уже успел позаниматься с моим предшественником этим самым непотребством.

И тут меня посетила другая мысль. Ясенгард прав, Оберик сильно изменился за то время, что предыдущий Хэмфаст провел в его башне. Может, это не просто хронологическое совпадение? Может, эти изменения есть результат заклинания, которое я — предыдущий наложил на Оберика? Или не прямой результат, а побочный эффект? Надо бы взять мыслеобраз, разобраться во всем досконально, но сейчас что-то не хочется. Устал я с дороги, поужинать бы и спать. Перед этим, кстати, не мешало бы сотворить резервную копию на всякий случай.

8

Ночь прошла без всяких происшествий, резервная копия не понадобилась, а наутро меня снова одолели тревожные мысли. Что-то здесь не так. Хрен с ним, с Обериком, то, как он себя ведет, это, в конце концов, его дело. А вот то, как я погиб… Заклинание поиска и уничтожения, значит. Что же это он искал и уничтожал, хотелось бы знать? Не мышей же он выводил этим заклинанием! Да пусть даже и мышей. Это как надо ошибиться, чтобы вместо мыши заклинание захватило халфлинга, даже не верится, что такую ошибку можно сделать непреднамеренно. А что тогда? Неужели он убил меня нарочно? Зачем ему это? Испугался, что я займу его место? Глупости! Если бы я хотел власти над себе подобными, сидел бы я сейчас в Хоббитании, был бы вождем и визардом клана в одном лице. И это было бы естественным развитием событий, ведь только любовь к Нехаллении заставила меня покинуть родной мир и отправиться в крошечную долину между мирами, сотворенную Уриэлем.

Кстати, о Нехаллении. Внезапно я понял, что больше никогда ее не увижу. Мы с Уриэлем и Олорином сделали кое-какие выводы из прошлого путешествия, но, видно, не все, иначе они научили бы меня не только работать с резервными копиями, но и самостоятельно пробивать каналы между мирами. А теперь… Теперь мне никогда не вернуться в родной мир. Конечно, у Нехаллении есть теперь другой Хэмфаст, но это слабое утешение.

В общем, когда наступило утро, я направился в башню Оберика, предварительно наложив на себя заклятие невидимости.

Оберик сидел в Главном Заклинательном Кресле и разговаривал с головой незнакомого мне халфлинга, которая висела перед ним прямо в воздухе. Магическая связь на расстоянии, догадался я.

— Замечательно, — говорил Оберик, — просто замечательно, я очень доволен. Теперь мы можем серьезно заняться сельским хозяйством. Ты должен организовать в Ханипуле продовольственный рынок, по моим расчетам, это увеличит рост населения почти вдвое, не говоря уже об увеличении поставок продовольствия для армии. Сколько времени тебе потребуется?

— Не так уж и много, — ответила голова. — Думаю, не более полугода.

— Полгода? — задумчиво протянул Оберик. — Нет, полгода — непозволительно много. Экономический кризис, можно считать, преодолен, но это не означает, что мы можем расслабиться.

Ни Оберик, ни тем более халфлинг, с которым Оберик разговаривал, не замечали меня. Я перемахнул через подоконник, стараясь, чтобы мое тело закрывало возможно меньшую долю оконного проема, иначе меня можно заметить, даже невзирая на невидимость, и разместился на корточках в углу зала. Я начал снятие мыслеобраза.

9