Хоббит, или Туда и обратно (пер. В. Маториной)

Вдень, настудивший после сражения с пауками, Бильбо и гномы предприняли последнюю отчаянную) попытку найти выход из Леса, прежде чем умрут от голода и жажды.

Они встали и поплелись все вместе в ту сторону, где, как думали восемь и? тринадцати, проходила дорога. Но они так и не узнали, кто был прав. День (если можно было назвать днем ровный серый сумрак) перешел в ночь, наступила кромешная тьма, и вдруг кругом засветились сотни ярких огней, как сотни красных звезд, и из темноты выскочило множество лесных эльфов с факелами, луками и копьями, и приказали путникам стоять на месте.

Гномы и не подумали сопротивляться.

Их ножики и кинжальчики не шли ни в какое сравнение с луками эльфов, чьи стрелы на лету били птицу в глаз в темноте. Кроме того, голодные гномы были в таком состоянии, что в душе обрадовались плену. Потому они уселись рядышком и стали ждать, — все, кроме Бильбо, который быстро сунул палец в Кольцо и отошел в сторонку. Так что, когда эльфы связали громов одной веревкой и пересчитали, они не учли хобби-та, да и не знали про него.

И когда эльфы шли за первым факельщиком через Лес, ведя пленников, они тоже не услышали, как Бильбо осторожно крадется за ними.

Гномам завязали глаза, но этого можно было не делать, потому что даже Бильбо со своим прекрасным зрением не мог бы сказать, куда они идут, тем более, что не знал, откуда. Но шли эльфы довольно быстро, потому что Король приказал им спешить, и подгоняли гномов, так что те почти падали от слабости, а хоббит так отстал, что еле успевал не терять из виду факелы. Остановились они лишь перед мостом через реку, и хоббиту повезло, он успел их нагнать как раз на мосту перед входом во дворец-пещеру. Река была темной и быстрой, прямо с моста открывались каменные ворота в крутом противоположном берегу, с которого свисали в воду корни толстых крайних буков.

На мосту Бильбо слегка заколебался: ему совсем не понравился вход в пещеру, и если бы не друзья, он бы в жизни близко сюда не подошел… Но хоббит поборол мелкую слабость как раз тогда, когда ворота уже закрывались, и успел заскочить внутрь за последним эльфом, а створки плотно задвинулись за ним с глухим ударом камня о камень.

Внутри пещера освещалась красноватым светом факелов, и эльфы с песнями шагали по гулким изгибающимся и пересекающимся ходам. Воздух в них был чистый, полы гладкие.

В большом зале со столбами, вытесанными из целого камня, на резном деревянном троне сидел Король эльфов. На голове у него был венец из красных листьев и ягод, потому что наступила осень. Весной он носил венцы из лесных цветов. В руке он держал резной дубовый жезл.

Пленников подвели к нему. Король посмотрел на них сурово, но приказал своим солдатам развязать их, потому что они выглядели совсем не страшно — просто усталые оборванцы.

— Кроме того, путы здесь вообще не нужны, — произнес Король. — Через мои заколдованные ворота убежать нельзя.

Он долго и пристрастно допрашивал гномов, пытаясь узнать, кто они, откуда идут и зачем здесь, но узнал не больше, чем от Торина. Они были голодны, сердиты и даже не старались казаться вежливыми.

— Что мы такого сделали, о Король? — сказал Балин, оставшийся старшим после Торина. — Неужели заблудиться в Лесу, хотеть есть и пить — преступление? Ты сердишься, что мы шумели, убивая пауков, — разве они твои любимцы или домашние животные?

Вопросы вместо ответа, да еще с намеками, конечно, разозлили Короля, и он закричал:

— Преступление — болтаться в моем государстве без разрешения! Вы что, забыли, что ходили по дороге, проложенной в Лесу моими подданными? Вы трижды беспокоили моих подданных в Лесу и сами растревожили пауков своими воплями. Разве я не вправе после всех этих безобразий спросить, что вас сюда привело и зачем вы здесь? Вы не желаете мне отвечать, так я буду держать вас в тюрьме, пока вы не научитесь себя вести!

Он приказал отвести каждого гнома в отдельную камеру, накормить и напоить, но не пускать друг к другу, пока кто-нибудь не согласиться рассказать ему все, о чем он хочет знать. О том, что Торин тоже здесь, он приказал им не говорить. Первым об этом узнал Бильбо.

Бедный господин Торбинс! Как тоскливо было ему одному жить в этом месте, все время скрываясь,несмея снять Кольцо, боясь покрепче заснуть, забираясь в самые темные углы!