Хоббит, или Туда и обратно. Избранные произведения

   Он все глядел на Дерево. Листья, над которыми он трудился, оказались на своем месте, и притом были они не такими, какими он изобразил их, а какими видел. Попадались и такие листья, что только грезились ему, много находилось и тех, что еще только могли бы пригрезиться, будь у него для этого время. На них ничего не было написано, на роскошной-то зелени. И все-таки на каждом из них словно была проставлена дата из календаря. Некоторые из самых прекрасных... самых характерных, самых совершенных примеров стиля Ниггла значились созданными в соавторстве с мистером Ближним - именно так.

   А на дереве гнездились птицы. Удивительные птицы: как же они пели! Они ухаживали друг за другом, проклевывались из яиц, отращивали перья, и, распевая, прямо на глазах его улетали в Лес. Теперь Ниггл увидел и Лес, разбегавшийся в обе стороны, уходивший вперед. Вдалеке над ним сверкали Горы.

   Спустя некоторое время Ниггл повернулся к Лесу. Не потому, что Дерево ему надоело, напротив, оно словно запечатлелось в его голове, и он видел Дерево внутренним взором, даже когда не глядел в его сторону. Отойдя от него, Ниггл заметил странную вещь: Лес, конечно же, оставался далеким, однако при том к нему можно было приблизиться, даже войти, не утратив этого ощущения. Прежде он никогда не мог приблизиться к далям, не преобразовав их сперва в простые окрестности. Подобные фокусы воображения добавляли немало привлекательности пешеходным прогулкам в сельской местности. Он шел, открывались все новые дали, их можно было удвоить, утроить, учетверить, тем самым удваивая, утраивая и учетверяя очарование. Молено было идти и идти, и земля вокруг становилась садом — или картиной, если уж использовать это слово. Можно было идти и идти — но, наверно, не беспредельно. Там далеко впереди были Горы. Они приближались, но очень медленно. Картине они не принадлежали, скорее связывали ее с чем-то иным, словно бы между деревьев проглядывало нечто далекое — следующий этап, другая картина.

   Ниггл шагал, но не праздно гуляя: он приглядывался/к окрестностям. Дерево было закончено, хоть нельзя было сказать, что сделал это он сам.

   — Просто теперь оно видится по-другому, —' заключил Ниггл. Однако в лесу оказалось множество незавершенных уголков, требовавших работы и мысли. Не было нужно что-то менять, все было правильно, — но работу следовало продолжить, чтобы достичь определенного результата. И Ниггл в каждом случае ясно видел конечную цель.

   Он сел под прекрасным далеким деревом — вполне самостоятельной вариацией на тему его Великого Дерева; впрочем, если уделить ему внимание, отличия можно было и подчеркнуть — и стал размышлять: с чего начать, где окончить, и сколько времени потребуется на все дело. Однако все как-то не складывалось.

   — Конечно! — проговорил Ниггл. — Мне необходим Пэриш. О земле, растениях и деревьях он знает куда больше, чем я. Здесь не мой личный сад, мне нужны совет и помощь, и чем быстрее, тем лучше.

    Он встал и направился к тому месту, откуда решил начать работу и снял пальто. И вдруг, в тенистой низинке он увидел человека, озиравшегося в изрядном недоумении. Тот стоял, опершись на лопату, но очевидно, не знал, что ему делать. Ниггл окликнул его.

   — Пэриш!

   Тот подошел, взяв на плечо лопату. Пэриш все еще прихрамывал. Они не сказали друг другу ни слова, просто кивнули, как делали, встречаясь в аллее, а потом пошли рядом — рука об руку. По-прежнему молча, Ниггл и Пэриш дружно выбрали место, на котором им предстояло поставить небольшой дом и разбить садик, казавшийся здесь просто необходимыми.

    Когда они приступили к работе, стало ясно, что теперь уже Ниггл лучше распоряжается и делом, и временем. Как ни странно, теперь именно он был поглощен строительством и садоводством. Пэриш же часто любовался деревьями — и особенно Деревом.

   Однажды днем Ниггл высаживал зеленую изгородь, а Пэриш лежал рядом, внимательно разглядывая прекрасный желтый цветочек среди зеленой травы. Давным-давно Ниггл в изрядном количестве поместил их возле корней Дерева. Вдруг Пэриш поглядел вверх, лицо его лоснилось на солнце, он улыбался.

   — Великолепно! — проговорил он. - Но если честно, мне здесь не положено быть. Спасибо, что вы замолвили за меня слово.

   — Ерунда, — проговорил Ниггл. — Не помню, что я там говорил, все было совсем не так.

   — Нет же, — возразил Пэриш. — Поэтому меня выпустили скорее. Второй Голос послал меня сюда, потому что вы захотели видеть меня. Я в долгу перед вами.

   — Нет, — возразил Ниггл. — Это мы оба в долгу перед Вторым Голосом.

   Так они жили и работали вместе... Не знаю, сколько времени это продлилось. Не Следует отрицать: поначалу они, бывало, даже спорили, в особенности, когда уставали. Сперва они еще уставали. А потом вспомнили, что их снабдили тонизирующим средством. На каждой бутылочке было написано: «Несколько капель перед отдыхом накапать в воду, взятую из Ключа».