Хоббит, или Туда и обратно

На сером валуне посреди поляны сидел дрозд. Он словно прислушивался к разговорам. Хоббит подобрал с земли камень и швырнул в птицу. Дрозд отлетел на несколько шагов, а потом вернулся на прежнее место.

— Проклятая птица! — рассердился Бильбо. — Она подслушивает, я уверен! И вообще она мне не нравится!

— Не городите чепухи, — отозвался Торин. — Дрозды — птицы добрые и дружелюбные, а этот, похоже — из той стаи, которую кормили когда-то с рук мои отец и дед. Дрозды ведь живут долго. Помнится, люди Дола сумели выучить их язык и частенько посылали дроздов гонцами в Эсгарот и в другие места.

— Ну, коли вы хотите отправить весточку в Эсгарот, — сказал хоббит, — тогда пускай слушает на здоровье. Хотя вряд ли кто сейчас понимает птичий язык…

— Да что стряслось? — вскричали гномы. — Давай выкладывай!

Бильбо рассказал все, что помнил, и признался: его беспокоит, что дракон, по-видимому, о многом догадывается.

— Смог наверняка сообразил, что мы приплыли из озерного города и что горожане нам помогли. Боюсь, он собирается слетать туда. Какой же я болван! И надо мне было назваться всадником бочонка! Даже последний тупица сообразит, что тут не обошлось без жителей Эсгарота.

— Не вини себя, — промолвил Балин. — Все равно, что сказано, то сказано, да и трудно не проболтаться в разговоре с драконом, так мне говорили. Если хочешь знать, я думаю, ты молодец — сумел выведать очень важную вещь и выбраться живым. Улизнуть от дракона не так-то просто. А еще ты выяснил главное: теперь мы знаем, что Старый Червяк не такой уж неуязвимый, что у него на брюхе есть прореха.

Принялись вспоминать, кто и как убивал драконов и каким оружием. Приводили множество случаев — достоверных, сомнительных и вовсе вымышленных; обсуждали, какой удар лучше и надежнее; толковали о различных хитростях и уловках, которые могут помочь. Сошлись на том, что застать дракона врасплох почти невозможно, да и нападать на него спящего равносильно самоубийству — уж лучше безрассудная атака в лоб. Дрозд внимательно слушал, а когда на небе высыпали звезды, сорвался с камня и улетел.

Гномы продолжали разговор. Бильбо между тем не находил себе места, ему было неуютно и страшно.

— Послушайте, — вмешался он наконец. — Давайте спрячемся, а? Все равно трава сгорела, земля холодная, да и поздно уже. Я нутром чую — дракон снова сюда прилетит. Он теперь знает, как я спустился в пещеру, и, будьте уверены, отыщет верхнее отверстие. Если потребуется, Смог спалит весь склон Горы, разнесет стену на кусочки, а если вместе со стеной на кусочки разлетимся и мы, он ни капельки не расстроится.

— Что-то вы мрачно настроены, господин Торбинс, — отозвался Торин. — Смогу гораздо проще заделать нижнее отверстие, но он почему-то не торопится его забить. Слышите, все тихо?

— Не знаю, не знаю… Может, он ждет, когда я вернусь… Или просто не хочет менять что-либо в своем логове. Ну пожалуйста, не спорьте со мной! Того и гляди может появиться Смог! Давайте спрячемся в потайном ходе и закроем дверь.

Хоббит выглядел настолько обеспокоенным, что гномы послушались. Правда, дверь закрывать не стали — неизвестно было, смогут ли они открыть ее изнутри, а пробираться потом на волю под носом у дракона никому не хотелось. Вдобавок по-прежнему было тихо — никаких подозрительных звуков. Так что гномы еще долго сидели у полуоткрытой двери потайного хода, продолжая разговор.

Всех возмутили слова дракона, что гномы обманывают хоббита. Бильбо горько жалел о том, что вообще услышал эти слова; они заронили в сердце сомнение, а ему очень хотелось верить, что друзья и вправду его не обманывают.

— Для нас главное — добыть сокровища, — заявил Торин, — а там уже решим, что с ними делать. Не будем делить шкуру неубитого медведя. Но что касается вас, господин Торбинс, мы вам глубоко признательны, и вы получите свою долю, как только сокровища окажутся в наших руках. Кроме того, мы постараемся помочь с доставкой вашей доли в Хоббитанию, — что и говорить, места здесь дикие. В общем, хотите верьте, хотите — нет, дело ваше.

Разговор перекинулся на сокровища в драконьем логове. Торин с Балином гадали, уцелела ли хотя бы малая толика из того, что они помнят: копья, выкованные гномами для войска Бладортина, великого короля прошлых лет, — каждое с наконечником-трезубцем и с древком, украшенными позолотой (Бладортин так и не выкупил эти копья); щиты давно почивших воинов; огромный золотой кубок Трора с двумя ручками — на нем была замечательная резьба, птицы с глазами-самоцветами и цветы с лепестками из драгоценных каменьев; смарагдовое ожерелье Гириона, владыки Дола (в этом ожерелье было пятьсот смарагдов, зеленых, как трава; Гирион подарил его своему старшему сыну в придачу к кольчуге, выкованной гномами из чистейшего серебра, втрое превосходившего прочностью сталь, — другой такой кольчуги на свете не было и быть не могло).

Но чудеснее всего был большой алмаз, который гномы отыскали в самом сердце Горы, — Завет-камень Траина.