Хоббит, или Туда и обратно

Вдруг ноги Бильбо неожиданно, без всякого предупреждения, зашлепали по воде. Бр-р! Ледяная! Хоббит вмиг забыл про усталость и весь подобрался. Кто знает, что это такое — просто лужа, подземный ручей, а может, целое пещерное озеро? Меч почти не светился. Бильбо замер и прислушался. «Кап-кап-кап!» — капала вода откуда-то сверху, из темноты. И больше как будто ничего.

«Значит, никакая это не река и не ручей, а лужа или озеро», — заключил хоббит.

И все-таки в такой темноте идти вброд он не отваживался. Плавать Бильбо не умел, и, кроме того, ему подумалось о шныряющих в подземной воде противных скользких тварях со слепо выпученными глазами. В самом деле, довольно странные существа водятся в подземных озерах и лужах, находящихся глубоко под горами, к примеру рыбы, прародители которых заплыли сюда в незапамятные времена да так и не выплыли. Пытаясь хоть что-нибудь разглядеть в кромешном мраке, они таращили и таращили глаза — и глаза у них становились все больше, больше и больше. Впрочем, помимо рыб, попадаются в подземных озерах и твари куда более скользкие. Даже в туннелях и пещерах, которые гоблины прорыли для себя сами, встречаются неизвестные хозяевам существа, прокравшиеся туда извне и таящиеся во мраке. Но и пещеры, где хозяйничают гоблины, не все пробиты ими самими — некоторые существовали задолго до их прихода. Гоблины только расширили подземные переходы и соединили пещеры новыми туннелями; однако прежние хозяева не ушли — они затаились в укромных уголках и, по временам выбираясь оттуда, рыскали по темным коридорам.

Здесь, глубоко под землей, у черного подземного озера, жил старый Голлум[49] — тварь невеликая, но довольно противная. Откуда он там взялся — не знаю; не знаю я и того, кто он был такой и что он был такое. Голлум — и все тут! Голлум, черный, как сама чернота, черный с головы до ног — не считая двух больших и круглых, как плошки, белесых глаз на костистом лице. У Голлума был челнок, в котором он совершенно бесшумно разъезжал по всему озеру (а это было именно озеро — большое, глубокое и ледяное). Свесив ноги за борт, он загребал большими плоскими ступнями, причем без единого всплеска. Не таков был Голлум, чтобы шуметь попусту! Своими круглыми глазами он высматривал слепую рыбешку и с быстротой молнии выхватывал ее из воды длинными цепкими пальцами. Мясо он тоже любил и при случае не прочь был полакомиться гоблином, но прикладывал все старания, чтобы эти самые гоблины о нем не прознали. Обычно он нападал на них сзади и душил — если только гоблину случалось забрести на берег озера, где промышлял Голлум. Случалось это, правда, крайне редко: гоблины чувствовали, что здесь, у озера, под самыми корнями гор, их не ожидает ровным счетом ничего хорошего. Наткнулись они на это подземное озеро давно, еще в те времена, когда пробивали свои туннели, но перебраться на ту сторону не смогли, поэтому дорога здесь и обрывалась — так что ходить сюда было, в общем-то, незачем, разве что Большой Гоблин пошлет. Время от времени у него возникало желание отведать озерной рыбки. Правда, время от времени в итоге получалось, что он оставался и без рыбки, и без рыбака…

Если говорить точнее, Голлум жил на осклизлом островке посреди озера. Его белесые глаза, зоркие, как подзорная труба, издалека высмотрели хоббита и теперь следили за ним. Бильбо Голлума, конечно, не видел, а тот, сообразив, что перед ним вовсе не гоблин, пришел в некоторое замешательство и решил не торопиться.

Он сел в челнок и отчалил от острова, а Бильбо тем временем, оказавшись в тупике в прямом и переносном смысле слова, сидел на берегу в полном отупении — удача и способность соображать покинули его одновременно и окончательно. И тут к берегу подплыл Голлум и свистящим шепотом произнес:

— Какое яс-ство, с-сокровище мое![50] С-славно, с-славно! Ссладкий кус-сочек с-сам идет нам в ручки, голлм, голлм!

Словечко «голлм» он сопровождал отвратительным сглатывающим звуком, за что и получил свое имя — Голлум, хотя сам называл себя не иначе как «сокровище мое».

Когда шипение Голлума достигло ушей хоббита, последний от удивления чуть не выскочил из собственной кожи — и в следующий миг увидел перед собой два бледных глаза, уставившихся прямо на него.

— Ты кто такой? — выдавил из себя Бильбо, выставив меч.

— Ш-што с-сие такое, с-сокровище мое, а? — прошепелявил Голлум (он привык обращаться к самому себе, так как больше было не к кому). Дело в том, что Голлум еще не успел достаточно проголодаться и явился на берег из чистого любопытства; в противном случае он сперва свернул бы хоббиту шею, а зашепелявил бы уже потом.

— Я — Бильбо Бэггинс. Я потерял гномов, потерял волшебника и вообще не знаю, где я. Да и знать не хочу — лишь бы выбраться отсюда!

— А ш-што это за гадость у него в ручках? — прошипел Голлум, глядя на меч, который ему не очень-то нравился.

— Как что? Меч из Гондолина!

— С-с-с-с! — засвистел Голлум и стал заметно вежливее. — Может, присядем, с-сокровище мое, побеседуем? Может, оно загадки уважает? Загадки?