Хоббит и Саруман

Горлум, когда был еще речным хоббитом, очень хорошо был осведомлен про моку. Андуинские хоббиты, чья жизнь проходит в воде, очень хорошо знают ее повадки, места, где мока делает себе норы, и поэтому всегда умудрялись избежать встреч с ней. К тому же это не так уж и трудно. Мок очень мало, живут они в одиночестве и очень редко выходят поохотиться, а если и выползают из своего логова то, как правило, делают это ночью.

И вот теперь нору такой вот моки и обнаружил Горлум. Дрожь пробежала по его телу, когда он вспомнил, чья это нора, и как выглядит ее обитательница, и он хотел быстрее проплыть мимо, как вдруг в его голове молнией пронеслась удачная мысль. Горлум даже сам удивился, что смог такое придумать.

«Нет, – сказал он сам себе мысленно, – на такое я не способен. Уж больно это страшно и опасно. Запросто можно погибнуть самому.»

Но соблазн был очень велик. И как не был труслив Горлум, ненависть к Бильбо и желание уничтожить его, победило страх, и он решился. С собой у него был короткий широкий нож, который он подобрал в поле, после того, как во время стычки людей с орками и волкозлаками, убежал и спрятался в пшенице. Теперь нож ему пригодился. он вынул его из-за пояса, покрепче взял в руку и юркнул в нору, где должна была прятаться мока. Через четыре фута Горлума окружила непроницаемая тьма. Но это нисколько не встревожило его. Наоборот, он был в своей стихии. Темнота для него была самым желанным состоянием, и если бы не жуткий и липкий страх, Горлум был бы счастлив.

Он плыл и думал о том, есть ли кто в норе, или может быть, мока давно ее покинула, и нора заброшена. Но еще через десять футов, Горлум почувствовал, что нора обитаема. Всем телом он ощутил чье-то присутствие. Кто-то тут в норе жил. И этот кто-то был очень большой и страшный.

Горлум поплыл быстрее. Он дрожал, потому что ему было очень страшно. Желание повернуть назад охватило его со страшной силой, но какая-то другая сила, еще большая, чем страх, заставила его поплыть дальше и сделать то, что он наметил.

Вода вокруг уже не была неподвижной. Она колыхалась, ходила ходуном и выкручивалась тугими потоками. В ней появилась какая-то неприятная слизь. Плыть сразу стало труднее. Горлум понял, что он добрался до самого логова и стал внимательно вглядываться в темноту, но ничего разглядеть было нельзя.

Вдруг впереди что-то булькнуло, вода накатила на Горлума вонючей волной, и прямо перед ним зажглись два круглых темно-красных фонаря. Горлум не стал раздумывать, изо всей силы он воткнул свой нож в один из фонарей, затем стремительно развернулся и изо всей силы поплыл назад. Он выполнил первую часть своего коварного плана, но теперь осталось проделать вторую, не менее опасную и рискованную. Главное, надо было успеть унести ноги и не дать себя растерзать, иначе все будет напрасно. Вода в норе и вокруг него запузырилась и вспучилась, закрутилась крутыми воронками. Горлум так и завертелся волчком. Тем не менее, надо отдать ему должное, он не растерялся, и бешено заработал ногами и руками. Очень скоро ему удалось вырваться из водоворота, затем он змейкой проскользнул по коридору норы и рыбкой выскочил наружу. Он не оглядывался, но знал, что та, кому он нанес обиду и увечье, сейчас стремительно и неумолимо плывет за ним.

Не останавливаясь, одним взглядом Горлум нашел на поверхности реки ладью, которая была на самой середине, и устремился к ней. Вода вокруг уже не была прозрачной и чистой. Со дна тучами поднимался ил, и река в один момент стала мутной и темной. Многочисленные стайки рыб метнулись в разные стороны. Горлум оглянулся и увидел у себя за спиной что-то большое темное, одноглазое и с огромной пастью. Это что-то очень быстро приближалось к нему.

Но Горлум был уже около судна, и в мгновение ока спрятался за его кормой. Ослепленное яростью и болью чудовище, что гналось за ним, не стало разбираться и напало прямо на корабль и стало трясти его и болтать, словно требовало, чтобы ему выдали обратно его обидчика. Горлум не стал ждать, когда его обнаружат или стряхнут, и тут же отплыл в сторону, а потом устремился ко дну, где спрятался в мутном иле. С большим для себя удовлетворением он увидел, как к ладье плывут еще две моки.

А на ладье никто не ждал нападения. Напротив, настроение у всех плывущих на судне, были самое приподнятое. Впервые с лиц кардоланцев слетело то напряжение, которое было все время на левом берегу Седогривой.

Правда, течение было довольно-таки сильным, так что гребцам приходилось стараться, чтобы ладью не отнесло ниже по течению, но ни у кого на лицах Бильбо не заметил недовольства. Гребцы гребли дружно и слаженно, одну песню сменяли другой, и противоположный берег быстро приближался. Вот они миновали середину реки, и правый берег сразу стал ближе и доступнее.