Хо Ши Мин

После долгих размышлений, взвесив все «за» и «против», Хо Ши Мин и Ле Тунг Шон решили прибегнуть к арбитражу Чжан Факуя. Они направили Чжан Факую послание, в котором изложили свой план: подготовительный комитет преобразовывается в конференцию зарубежных представителей; ее участники обсуждают условия созыва общенациональной конференции, которая должна собраться в течение года, но уже не в Китае, а в партизанской зоне Вьетбак; Хо Ши Мин обязуется подыскать подходящее место для проведения конференции; те из представителей партий и организаций, кто захочет принять участие в конференции на территории Вьетнама, должны заранее сообщить свои имена в подготовительный комитет.

Чжан с большим почтением относился к Хо Ши Мину, называя его «делегат Хо». Хо Ши Мин вызывал в нем симпатию как человек; кроме того, Чжан опасался нарушить вроде бы удачно начавшийся диалог с Вьетминем. Через несколько дней после получения письма Хо Ши Мина Чжан пригласил всех членов подготовительного комитета к себе на обед. В конце обильной трапезы, когда гостям по традиции принесли ароматные горячие салфетки, чтобы утереть лицо и руки, а в фарфоровых расписных пиалах уже дымился душистый зеленый чай, Чжан произнес небольшую речь:

— Думаю, с нашей стороны было бы ошибкой сидеть сложа руки и ждать, когда так блестяще задуманная нами конференция потерпит провал. Движимый этими чувствами, я попросил делегата Хо набросать для меня проект плана проведения этой и последующих конференций. Я тщательно изучил его. Полагаю, что это революционный план, он проникнут духом равенства, желанием сплотить революционные партии и организации Вьетнама. Я хотел бы вас, уважаемые господа, познакомить с ним.

Когда он закончил чтение письма, Чыонг Бой Конгу ничего не оставалось, как поблагодарить Чжана и Хо Ши Мина, а вслед за ним и другие члены комитета выразили свое одобрение предложенному плану.

И вот настал день конференции зарубежных представителей вьетнамского революционного движения. Чтобы избавиться от лишних глаз и полностью контролировать ход конференции, Чжан Факуй выделил для ее участников апартаменты штаба военного округа. Открытие конференции проходило под звуки торжественного марша, исполненного китайским военным оркестром. Китайцы и их ревностные друзья из Вьеткатя всячески старались подчеркнуть праздничность, особую торжественность происходящих событий. Еще бы! Под эгидой чанкайшистов происходило, как они считали, объединение представителей самых различных кругов патриотических сил Вьетнама, многие из которых до этого и знать друг друга не хотели. И китайцы, и особенно деятели из Вьеткатя и Вьеткуока были одеты с иголочки. Казалось, в этот день они нацепили на себя все, что было у них самого лучшего. Военнослужащие щеголяли в новых мундирах и хромовых сапогах. Те же, кто был в штатском, потели от жары в шерстяных костюмах и белых шелковых сорочках. Среди всего этого великолепия инородным телом выглядел Хо Ши Мин, одетый в старый, застиранный чжаншуньи с обтрепанным воротником и с заплатами на плечах и коленях. Весь вид его, казалось, говорил, что все происходящее здесь противно самому его естеству, но что, как истинный революционер-практик, он вынужден подчиниться обстоятельствам и во имя тактических выгод пойти на компромисс с людьми, антипатичными ему и представляющими силы, в конечном счете враждебные делу революции.

Подчеркнуто просто и деловито вел он себя и на трибуне. Хо Ши Мин рассказал о деятельности Вьетминя, особенно много внимания уделив роли коммунистов в борьбе против японских оккупантов. Чжан Факуй часто аплодировал ему, и остальные были вынуждены следовать его примеру. По лицу Чжана было видно, что он гордится Хо Ши Мином как «своим детищем» — ведь это он догадался освободить видного деятеля Вьетминя из заключения, это благодаря ему удалось придать такую широкую политическую окраску Революционной лиге, о которой в Чунцине только мечтать могли. Чжан присутствовал на Конференции до последнего часа, пока не состоялись выборы, на которых Хо Ши Мин был кооптирован кандидатом в члены ЦК Революционной лиги. Только тогда Чжан обрел покой.

«Конференция зарубежных представителей закончилась. Можно ли разрешить Хо Ши Мину вернуться во Вьетнам?» — телеграфировал он в Чунцин. Ответная телеграмма из Чунцина, в которой разрешался выезд Хо Ши Мина на родину, стала фактически первым документальным подтверждением его освобождения из гоминьдановского плена.

Собираясь в дорогу, Хо Ши Мин говорил Ле Тунг Шону:

— Итоги конференции — большой успех для нас. Наше участие оказалось правильным. Бойкот конференции был бы ошибкой. Разумеется, не следует питать иллюзий в отношении Чан Кайши, но мы можем и должны попытаться через Китай найти путь к союзным державам и заручиться их поддержкой нашего освободительного дела.