Хо Ши Мин

Если многие его сверстники, увлеченные Фан Бой Тяу, стремились на восток, в Японию, которая казалась им прообразом будущего независимого Вьетнама, то Тханя влек к себе иной мир. Может быть, благодаря знакомству с историей Франции, с идеями великих французских просветителей, а скорее всего в силу врожденной интуиции, которая присуща лишь выдающимся умам, он постепенно пришел к мысли о том, что только в Европе, где произошло столько революций — и в их числе Великая французская революция 1789 года, Парижская коммуна, — где впервые прозвучали волнующие слова о свободе, равенстве и братстве всех людей, где бурное развитие науки и техники опережало другие континенты, — только там можно почерпнуть необходимые знания, отыскать путь, ведущий к освобождению родины.

Мысль об этом впервые зародилась у Тханя, по-видимому, при знакомстве с творчеством Ж.-Ж. Руссо. Он узнал из его «Исповеди», что юный Руссо, прежде чем стать великим просветителем, почти десять лет странствовал по дорогам европейских государств. Так он учился самой важной и труднопостижимой науке — науке жизни, и именно сама жизнь, окружающий его мир неравенства, нужды, народных бедствии позволили ему впоследствии стать глашатаем возвышенных идей свободы, равенства, братства, провозвестником Великой французской революции.

В 1923 году в интервью советскому журналу «Огонек» Хо Ши Мин так объяснит свое решение пуститься в дальнее странствие: «Мальчиком лет тринадцати я впервые услышал французские слова: свобода, равенство и братство — ведь для нас всякий белый — это француз. И мне захотелось познакомиться с французской цивилизацией, прощупать, что скрывается за этими словами».

Из Сайгона Европа казалась не такой уж далекой. Повсюду на улицах этого крупного портового города расклеены рекламные листы французской компании «Шарже реюни». Изображенные на них пароходы рассекали морские волны, держа курс в экзотические города — Сингапур, Коломбо, Джибути, Порт-Саид, Марсель, Бордо, Гавр. Во вьетнамских портах администрация «Шарже реюни» обычно набирала неквалифицированную рабочую силу для пассажирских судов.

Однажды Тхань рассказал о своем плане приятелю, с которым сдружился за три месяца учебы в училище:

— Послушай, дорогой Ле, я решил уехать за границу, побывать во Франции и в других странах. Посмотрю, как там живут и трудятся, а потом вернусь на родину, чтобы помочь нашим соотечественникам.

— А где ты возьмешь такие деньги? — удивленно спросил его приятель.

Тхань поднял руки и с жаром воскликнул:

— Вот мои деньги. Я буду трудиться, буду выполнять любую работу, чтобы заработать на жизнь и на проезд.

В полдень 2 июня 1911 года Тхань в который уж раз появился на сангонском причале с романтическим названном «Обитель дракона». У причальной стенки он увидел огромное пассажирское судно, на борту которого красовалась надпись «Адмирал Латуш-Тревиль». Шла посадка пассажиров и погрузка товаров. Он поднялся по трапу и, преодолевая смущение, спросил, не найдется ли для него какая-нибудь работа. Несколько человек, услышав эту просьбу, захохотали — так непохож на чернорабочего этот тощий парнишка школярского вида. Но он не уходил, и один из вьетнамцев, пожалев упрямого юношу, провел его к капитану. Тот скептически оглядел Тханя, но что-то, быть может решительный взгляд и настойчивость, понравилось ему в этом необычном просителе.

— Хорошо, будешь помогать коку. С завтрашнего утра приступай к работе. Как тебя зовут?

— Ван Ба, — помедлив какое-то мгновение, ответил Тхань. Назвав вымышленное имя, что значит Третий Ван, Тхань почти не погрешил против истины — ведь он действительно был третьим но счету ребенком в семье.

ЕГО ИМЯ — ПАТРИОТ

Соколу — ветер попутный, воля крепчает в груди,
Битвы и бури ждут впереди,
Что там: победа ли? гибель в бою?..

Нгуен Зу

1

Трудовой день вьетнамских гарсонов на пароходе начинался с четырех часов утра. Тхань мыл большую корабельную кухню, растапливал печи, приносил уголь, таскал из трюма наверх увесистые корзины с овощами, рыбой, мясом, льдом. Однажды во время шторма, когда он тащил такую корзину по палубе, волна подхватила его легкое тело и чуть не смыла за борт. Тхань спасся чудом, ухватившись в последнее мгновение за канат.

Кухня обслуживала восемьсот человек — членов экипажа и пассажиров, поэтому юноша не знал ни минуты покоя. До позднего вечера он бегал но крытым скользким трапам, задыхаясь и обливаясь потом. За день его тело покрывалось густым слоем угольной пыли, усталость свинцовой тяжестью давила на плечи. И все-таки, когда наступал долгожданный отдых и его друзья по работе укладывались спать или принимались играть в карты, Тхань забивался в уголок и до поздней ночи читал книги.