Хо

Наверное что-то подобное испытывает человек, спешно покидающий свой дом, в котором прожил всю свою жизнь. Настолько экстренно, что не имеет возможности забрать с собой ровным счётом ничего. Даже одежду. Только своё бренное тело и бесценную душу. Оставить всё, что так долго и кропотливо копил и наживал. Бросить, и махнуть рукой. А что там будет на новом месте — одному богу известно.

— А где здесь выход? — спросил он у Хо.

— Вон там, — качнула головой та.

Евгений вдруг ощутил, что музыка прекратилась. Или же он не воспринимал её больше. Шёпот Хо, и его собственный, различались звонко и отчётливо, как в полной тишине. Танцующие фигуры двигались вяло, будто в замедленной съёмке. Там, куда кивнула сумеречница, он увидел освободившийся проход между танцующими парами, причудливо освещавшийся волшебным лунным светом, в лучах которого красиво кружились пылинки. Тропа упиралась в приоткрытую дверь, над которой светилась зелёная надпись «Выход».

Проход никто не загораживал. Не было даже намёков на охрану. Всего одна решительная пробежка, и он свободен. Хо больше не держало его. Он это чувствовал.

— Мне пора, — прошептал он на ухо партнёрше.

— Я знаю, — ответила Хо.

Она хотела поцеловать его в губы, но он отстранился, и тогда она поцеловала его в щёку. Даже этого безобидного поцелуя было достаточно, чтобы в душе Евгения вновь всё заклокотало от возбуждения. А сигнал сирены взвыл ещё неистовее.

— Иди, — сумеречница сделала шажок назад. Её руки соскользнули с его плеч. — Ты свободен. Только не оглядывайся. Не надо оглядываться.

— Прощай, — кивнул Евгений. — Хо.

— До свидания, Женя, — ответила та, послав ему воздушный поцелуй.

Всё. Теперь уходить. Ноги в руки, и вперёд. Пока она не передумала. С этими мыслями Евгений уверенно пошагал к выходу. В душе у него ещё кипели подозрения, что всё это — очередной розыгрыш Хо. Что на самом деле оно не собирается его выпускать, а лишь намеревается в очередной раз над ним поиздеваться. Он был готов к любой подставе. Но на половине пути, вдруг явственно ощутил, что подвоха здесь нет. Впереди действительно был выход. Он чувствовал это каким-то сверхъестественным чутьём. Из приоткрытой двери не несло затхлой подвальной гнилью, как обычно. Оттуда тянуло приятным, свежим сквознячком. Неужели и вправду отпустило?

И вот тут Евгений испытал новый, гораздо более сильный страх. Страх перед своим будущим. Он понял, что на самом деле почему-то желал, чтобы Хо остановило его, не дав покинуть пределы этого странного мира. Да, пусть мир странен и страшен, но в нём всё понятно, всё знакомо и привычно. А что ждало его там — на свободе, он даже и представить себе не мог. Оставить здесь всё, даже мысли и воспоминания, и выйти наружу нагим… А надо ли это ему?

Каждый шаг давался всё тяжелее. Ноги вязли в полу, словно в тесте. Коленные суставы каменели. И Хо здесь было совершенно не причём. Он сам себя задерживал.

«Господи, как я мог? Как у меня могли возникнуть такие пошлые мысли, во время общения с этим суккубом? Да, она чертовски соблазнительна. У любого мужика крыша поедет. Но я ведь выше этого всего! Я — уникален, чёрт побери! И я мог противиться. Мог. Но едва не поддался. А ведь это же было испытание. Испытание моих чувств! И я чуть было его не провалил. Я чуть было не предал Ольгу. Мою любовь. Не мудрено, что она так холодна со мной. Всё потому, что я не достаточно крепок. Не достаточно силён, чтобы быть с ней. Но я смогу ей доказать. Я верну её».

Он остановился в паре шагов от двери выхода.

«Я не могу бросить её здесь. Теперь, когда я знаю где выход, осталось лишь забрать её, и покинуть эту выгребную яму. Да, я начну всё заново. Но начну вместе с Ольгой!»

— Неееет!

Сначала показалось, что закричал кто-то из присутствовавших в зале. Но тут же стало ясно, что крик раздался в его собственной голове. На долю секунды промелькнула странная иллюзия. Словно какое-то прозрачное тело вырывается из его физической оболочки, и обеими руками тянется к двери. Поворот головы, и эфирная сущность с воем втянулась обратно, заняв своё прежнее место.

Развернувшись, Евгений отправился назад, чувствуя, что в солнечном сплетении у него что-то съёживается и увядает. Но эти неприятные ощущения не могли сравниться с волной новых, уже знакомых, и столь понятных чувств, придавших ему необычайную решимость. Ноги теперь не подгибались под ним. Он шёл прямо и уверенно. Лунная дорожка успела затянуться, и теперь ему приходилось расталкивать танцующих людей, мешавшихся на пути. Музыка грохотала с новой силой. Но это его не раздражало. Он знал свою цель, и чётко к ней следовал.