Хо

— Да всё оттуда же. С каждым клиентом возятся по часу, кроме всего прочего, у местных служащих постоянные перерывы: операционные часы, обед, пересменки, технические процедуры. Всё это дополнительно оттягивает процесс ожидания.

— Но что же мне делать?

— А ничего. Жди.

— Неужели нельзя как-то ускорить эту заминку?

— Не-а. Можно влезть без очереди, но тебя не поймут. Взгляни на этих людей. От вечного ожидания они настолько оскотинились, что разорвут тебя в клочья ещё на подходе к окошку. Не рекомендую испытывать судьбу.

— Но время же уходит! Скоро Гена разбудит меня, и я не успею выполнить своё задание!

— Вот как раз об этом-то тебе переживать следует меньше всего. Дело в том, что время здесь и там — течёт совершенно по-разному. Что-то вроде парадокса Эйнштейна. Но ты не пугайся. Временную диспропорцию переживает только твой разум, но не тело. Поэтому ты не вернёшься в реальность постаревшей.

— Хоть это радует… А проветрить помещение здесь никак нельзя? Духотища жуткая.

— Кондиционер сломался уже давным-давно, — ответил сосед. — Да, впрочем, от него всё равно не было никакого проку. Одно тарахтение.

— Чем дольше я здесь нахожусь — тем больше меня одолевает вопрос «а зачем я вообще сижу в этой очереди»? — сквозь зубы произнесла Ольга.

— Полагаю, что Хо именно этого и добивалось, — ответила Лиша. — Чтобы ты озадачилась подобным вопросом. Зачем тебе это надо? Что ты здесь забыла? Ты можешь сидеть, и терпеливо дожидаться своей очереди. А можешь взять, и уйти. Твоя душа молит тебя покинуть это неприятное место, но твой разум держит тебя здесь якорем. Всему виной человеческая натура. Вы, люди — привыкли терпеть. За свою жизнь вы постоянно терпите что-то. Вот и сейчас, ты понимаешь, что уйдя — останешься ни с чем. А вытерпев эту бесконечную очередь — ты получишь официальный пропуск туда… (Ящерка вздохнула) Куда и так можешь пройти.

— Ты нарочно запутываешь меня?

— Запутываю? Вовсе нет. Тебе потребуется время для осознания. Немало времени. Быть может, вся жизнь.

— Рехнуться можно, — Ольга склонила голову, и сжала её руками. — Это уму непостижимо.

Время идёт. Просачивается точно вода сквозь решето. Бесполезно потраченное, упущенное. Вокруг что-то происходит, но это волнует её всё меньше и меньше с каждым часом, днём, неделей… Она превращается в вечный валун, который недвижимо остаётся на своём месте, не взирая на смену дня и ночи, времён года, будней и праздников. Этому валуну наплевать на погоду, катаклизмы, жизнь существ, копошащихся вокруг него. И Ольга становилась таким же камнем, врастая в шаткий стул, изучив до мельчайших деталей каждую мелочь, каждую чёрточку, крапинку и пылинку окружающего её помещения, точно весь мир сузился до размеров этой душной кельи.

И люди, сидевшие рядом с ней, постепенно превращались не то в членов семьи, не то в сокамерников. А сама она становилась такой же как они — неуравновешенной обитательницей бесконечной очереди. И озлобленность, вызванная выматывающим ожиданием, затапливала её душу, порождая звериную ожесточённость, способную заставить Ольгу вцепиться в любого, кто скажет ей слово поперёк, не говоря уже о попытке занять её место, или, не дай бог, пролезть вперёд.

Духота, запах чужого пота, скрип рассохшихся досок под затёртым линолеумом, визгливое нытьё малышни, и шамкающее ворчание стариков, гудение кружащей под потолком мухи — всё, что происходило вокруг, вызывало у неё только одно чувство, лютую ненависть, которая росла и полнилась, заливая чашу терпения до краёв. Когда ожесточение достигло своего апогея, она поняла, что дальше это продолжаться не может. Словно невидимые верёвки поочерёдно порвались, и перестали удерживать её на месте.

— Здесь можно сидеть до скончания веков, — произнесла Вершинина приподнимаясь со стула. — Ничего не дождёшься.

— Ты куда?! — воскликнула Лиша.

Как только стул освободился, к нему тут же кинулись сразу два человека — старуха и небритый мужик. Они сцепились, рыча, и отталкивая друг друга. В конце концов, бабка, изловчившись, пнула мужика пониже колена. Тот вскрикнул, и отпрыгнул назад, поджимая ушибленную ногу. В этот момент, старуха, с гордым видом победительницы, заняла свободный стул.

— Ну вот, — констатировала ящерка. — Место потеряла.

— Да и плевать. Пусть сидят, если им нравится. А я — ухожу.

Проходя мимо доброжелательного старика, она вернула ему ручку.

— Хотя бы объясни, что ты собираешься сделать?

— По ходу соображу.

— Опять ты со своими импровизациями. Не доведут они тебя до добра!

— Разберусь как-нибудь.

Отыскав начало очереди, она стала пробираться к окошку.

— В чём дело?! Куда Вы лезете?! — тут же последовали гневные голоса.

— Пропустите! Мне только вопрос задать, — протискивалась через народ Ольга.

Потеснив от окошка полную даму, копавшуюся в сумочке, в поисках каких-то документов, она, не обращая внимания на нарастающий вокруг шум возмущений, протянула регистратору свою анкету.

— Я очень прошу Вас поскорее меня зарегистрировать! У меня особенный случай!