Хо

— Чего именно ты боишься?

Насте потребовалось время, чтобы обдумать ответ.

— Понимаешь, весь этот корабль… Он…

— Немного жутковатый. Согласен.

— «Немного»! — с обидой подумала Настя, но промолчала.

— Я всё понял, — Гена положил руки ей на плечи. — Это моя вина. До меня это только сейчас дошло. Я не должен был так сразу вываливать вам все свои подозрения. Не должен был вас пугать. Немного был взвинчен поведением некоторых товарищей… Ты догадываешься о ком я? Вот и накрыл вас своими тайными опасениями по поводу «Эвридики». Не нужно было мне этого делать. Те, кому был адресован этот урок — всё равно ни черта не поняли, а невиновные — пострадали. Жестокая оплошность. Прости, Настюх, я не хотел тебя напугать. Те мои россказни были не более чем скоплением заблуждений. Вся эта история с «Эвридикой». Люди тогда действительно погибли, скорее всего, по чистой случайности. А что касается ржавого корабля, который я видел на берегу, то мне друзья сказали, что это — останки той самой «Эвридики». Никаких доказательств. Одни лишь голые домыслы, и всё. Конечно же, обнаружение судового журнала, а также вещи, оставленные пассажирами и командой, делают эту историю какой-то мистической, более чем странной. Но уверен, что на деле всё гораздо банальнее, чем мы могли подумать. Скоро нас спасут и мы всё узнаем.

— А когда нас спасут?

— Я думаю, завтра. Наверняка этот корабль ищут. Наверняка нас уже ищут. Двойные поиски. А это говорит о том, что найдут нас в два раза быстрее, — Гена рассмеялся.

— Почему же нас до сих пор не нашли?

— Скорее всего, проведение поисковой операции сильно затруднено из-за тумана. Как только туман развеется, всё станет видно, и нас тут же обнаружат.

— Да… Всё из-за этого тумана. Ты прав.

— Ну посуди сама, нас не могло снести далеко на яхте после обрыва якорей. Также, мы не очень далеко продвинулись потом в тумане. Про этот корабль я вообще молчу, он практически стоит на месте. Выходит, что мы до сих пор должны находиться примерно в одном и том же квадрате. Вспоминая последние координаты, я могу с уверенностью сказать, что сильных течений в этих водах нет, а значит и унести нас далеко не может. Барахтаемся, по сути, на одном месте. Геранин Старший уже однозначно спохватился о своём чаде. Ты же знаешь, он Вовку и под землёй найдёт! Мобилизует все средства. Так что, не волнуйся, и не бери в голову. Скоро мы выберемся из этой кутерьмы.

— Обязательно выберемся. Должны выбраться, — кивнула Настя.

— А куда же мы денемся? — Осипов подмигнул ей. — Ну что? Я тебя успокоил? Теперь не боишься здесь оставаться?

— Спасибо, что попытался меня утешить, Геночка, — грустно ответила та. — Но ты так и не понял, что меня на самом деле пугает. Мне страшно. Очень страшно. Если ты уйдёшь, то я не знаю как смогу пережить эту ночь.

— Ну ё-моё… — устало произнёс капитан. — Что мне с тобой делать? О`кей, давай по порядку, что конкретно тебе здесь не нравится?

Настя скорбно усмехнулась, покосившись на высохшие потроха под его ногами.

— Говори как есть.

— Я не хочу оставаться в темноте, — безразлично ответила она. — А он говорит, что не может уснуть, когда включен свет.

— Кто говорит? Володька, что ли?

— Да.

— Тьфу ты! И в этом вся проблема? Да выбери, вон, любую другую каюту, смотри сколько их здесь. Занимай какую хочешь. И спи с включенным светом. Делов-то!

— Одна?

— Что?

— Одна в каюте? Нет… Это ещё хуже. Ещё страшнее.

— Ну-у, я даже не знаю, что и сказать, — Гена развёл руками. — Давай я поговорю с Вовкой? Думаю, что меня-то он послушает. Хочешь?

— Нет-нет! Не надо… Тем более, что он уже спит.

— Спит он… Тоже мне, король. Он там спит спокойно, а ты бегаешь и дрожишь.

— Всё равно не надо. Пусть спит.

— О-ох, знала бы ты, как мне это всё надоело. Прямо детский сад, честное слово, — Осипов почесал затылок и, внезапно что-то придумав, сказал:

— Так. Вот как мы поступим. Ступай за мной.

И он пошёл назад, к заселённым каютам.

— Куда? Зачем? — удивлённо спрашивала ведомая им Настя, но тот не отвечал.

Остановившись возле каюты Бекаса и Лиды, капитан снова в неё постучался. За дверью послышались стонущие возмущённые голоса ребят, которые только что улеглись и уже практически засыпали, когда их вдруг снова потревожили. Опять, как и в прошлый раз, щёлкнул замок, дверь отворилась, и перед ними, как и прежде, возникла Лида. Только в этот раз её глаза уже были гораздо более сердитыми. Взглянув на Осипова, она спросила ледяным тоном:

— Что опять?

— Не опять, а снова, — никак не отреагировав на её тон, ответил капитан. — Короче, такие дела. Вот — ваша подруга. У неё проблема. Она боится темноты. И одна оставаться не хочет, потому что одной сидеть в каюте — тоже приятного мало. А её парень — эгоист чёртов, не любит спать при включенном свете, и выгнал её в коридор. Нужно что-то решать по этому вопросу.

— Вовка Настю выгнал? — тут же изменился голос Лиды. — Ни фига себе! Ах он паразит толстопузый!

— Погодите, погодите, — наконец вступила в разговор сама Настя. — Гена не совсем так всё объяснил. Никто меня не выгонял. Я сама ушла. Потому что я так действительно не могу.