Хмарь. Солдат удачи

Любопытство сгубило кошку, ну и меня тоже, когда-нибудь, погубит. Я, как только вышел от них, сразу надел браслет на руку. Мне повезло, сопряжение устройств прошло на «хорошо». Искин сообщил, что у меня установлена нейрошина модели Y1 и нейрокоммуникатор модели пехотинец 2У. Ряд базовых функций отключен. В связи с этим он не сможет эффективно работать. Мыслесвязь заблокирована, поэтому для общения переходим в голосовой режим.

Я дал имя ИСКИНу «домовенок «Кузя» и засыпал его вопросами. В процессе общения выяснилось, что в нем предусмотрено использование тридцати двух управляемых каналов для взаимодействия с различными устройствами. У меня появилась идея провести интеграцию двух и более нейрокоммуникаторов с помощью «Кузи». При тестировании мы с отцом выяснили: «Кузя» может устойчиво поддерживать связь в радиусе километра на ровной местности и 100 метров в зданиях или сооружениях. Теперь в бою я смогу управлять не только тремя дронами, но и группой из 28 бойцов, что существенно для выживания. Действительно ценная вещь в боевой обстановке. Стало понятно, почему так горели глаза у техника! Заработать хотел на моей неосведомленности.

В следующих штурмах меня всегда прикрывал легкий штурмовой дрон «Стрелок 1Т». «Кузя» управлял им в авто-режиме и мгновенно реагировал на все враждебные действия против нас с отцом. И самое главное – мы владели полной боевой обстановкой: всегда точно знали, где засел вражеский стрелок или спрятана турель. «Кузя» мог приблизительно указать даже возможные направления удара штурмовых групп противника.

Постепенно боестолкновения стали случаться всё реже и реже. Наступило временное затишье. Четыре месяца участия в боевых действиях сделали нас закаленными бойцами, так что все вокруг считали, что круче их только яйца. Отец смеялся над ними:

– Попробовали бы они сходить в атаку без дронов, как наши деды в Великую Отечественную Войну. Медвежья болезнь им была бы обеспечена.

В корпусе процветал обмен по принципу «махнем не глядя». Для этого в ящики из-под боеприпасов складывали различное имущество, которые вскрывали только после обмена. Иногда находились нечистые на руку ребята, которые укладывали в ящики различный хлам. Такой неравноценный обмен удавалось совершить один раз. Солдатский телеграф быстро разносил информацию о мошенниках. Их заносили в черный список и забывали на веки вечные. Кидалы пытались качать права. Слишком агрессивных обычно били.

Мы с отцом тоже участвовали в таких обменах. Знакомые отца делали ему заказ на редкие вещи, а у меня стояла база "Сканер" второго уровня. Она позволяла видеть, что находится внутри. Это было нечестно, но я не наглел, всегда в свой ящик укладывал неплохие предметы, которых у нас было много. Для меня важной была не сверхприбыль, а уверенность в «честном обмене» в мою пользу, конечно. Таким способом я сумел выменять расширение для памяти «Кузи».

Отец часто пропадал у медиков и периодически приходил слегка подшофе.

Как-то он подошел ко мне, внимательно посмотрел и потребовал:

– Включи глушилку.

Когда я подключил ее, он, убедившись, что сигнал пропал, продолжил:

– Есть возможность красиво уйти из этого бедлама. Медики могут помочь за всего 300 000 кредитов с головы. Потери большие. Медики проведут нас под идентификаторами ветеранов, погибших за один-два месяца до окончания контракта, или списать по ранению.

Манипуляции с «мертвыми душами» были выгодны многим. Страховые компании экономили на выплатах в случае смерти застрахованного после выхода на дембель. Командование улучшало статистику. Медики оставляли себе якобы использованные лекарства и реагенты для медкапсул и в благодарность от клиентов за новую жизнь под новым именем – банковский чип с серебряной каемочкой.

– Ветеранов мало, – продолжал отец, – да и гибнут очень редко, но все-таки возможность у медиков есть. Тем более что для этого нужно сменить лишь идентификатор нейрокоммуникатора в базе данных ЧВКН. Я удивлен, но ДНК и все данные нашего взвода хранятся только там. Так что шанс вырваться отсюда есть. Главное – знать с кем поделиться кредитами. Это не контракт, а какая-то подстава, – возмущался отец. – Нас не отпустят не только по ранению, но и после окончании контракта. У нас одна дорога – вперед ногами в горстку пепла. Так что большую часть добра прогоняем через медиков в счет оплаты. Маме я намекнул, что мы можем потеряться на некоторое время, пусть не беспокоится.

Если хочешь рассмешить Бога – расскажи Ему о своих планах. На следующий день заявилась служба безопасности и начала обыски.

Они тоже решили немного прибарахлиться за наш счет. Попали под раздачу те, кто не успел спихнуть мародерку. Даже у интендантов появились проблемы: кажется, с них трясли крупную взятку.

Я подошел к отцу, замершему с отсутствующим взглядом. Похоже, он что-то искал в галонете.

– Папа, мы тут нашли склад электроники в промышленной зоне тысяч на сто кредитов. Как думаешь, получится продать или будут проблемы?