Хлопок одной ладонью. Том 1. Игра на железной флейте без дырочек

Вдруг поняла, что на сегодня хватит, заперла шкафы и сейф, медленно спустилась по широкой лестнице.

Швейцар предупредительно оттянул за сияющую медную ручку дверь, покрытую резьбой в виде виноградных кистей и листьев.

— Доброго вечера вам, Татьяна Юрьевна, — приложил два пальца к фирменной каскетке.

— И вам всего, Илья Максимович…

После кабинета, пропахшего посетителями, душистый ночной воздух хлынул в легкие так, что голова закружилась.

Она постояла, прикидывая, куда лучше идти, к трамвайной остановке или стоянке такси. А можно и пешком прогуляться, всего минут пятнадцать быстрым шагом, если на работу опаздываешь, а не спеша — чуть больше.

Вот интересно, Татьяна словно бы ждала дополнительной подсказки, как именно поступить. Обычно ведь она никогда не задумывалась о таких пустяках.

Перешла неуверенным шагом тротуар, вымощенную брусчаткой мостовую, ступила на кирпичную крошку аллеи. В полумраке ярко светился всеми четырьмя гранями ночной мелочный ларек. Всего понемногу. Возле него стоял человек, покупал что-то.

Повернулся, раскупорил пачку сигарет, щелкнул зажигалкой.

Она его сразу узнала, хоть и прошло столько лет. — Сергей…

Тут же Лихарев понял, что программа начала давать сбой.

Он сидел на скамейке буквально в нескольких шагах от них, скрытый тенью каштанов и кустов. Слушал их разговор и одновременно отслеживал понятную только ему путаницу линий и символов на экране блок-универсала.

Во-первых, Тарханов, услышав обращенные к нему слова, немедленно начал свою игру, не признав старую подругу и не согласившись, что он — это он. Такое в планы Валентина не входило.

Хуже того, Татьяна мгновенно приняла предложенные обстоятельства. Программа — села, как отработанная батарейка в фонарике. Они стояли, разговаривали, и никакой склонности поступать предписанным образом девушка не проявляла. Значит, собственные эмоции, пусть даже она считала их ошибкой, все равно превозмогли навязанные.

Тарханов пригласил ее в кафе, и она тут же согласилась, что тоже не вытекало…

Просидели они там до второго часа ночи и спокойно расстались. Полковник даже не напросился ее проводить, просто посадил в такси.

Срыв! Позорный срыв, так расценил это Лихарев. Матрица действует, получается, только в лабораторных условиях. Без помех со стороны, со стороны естественных эмоций. Да это было видно и на экране. Недельной давности, мощнейшая, как он считал, схема подчиненности мгновенно ушла в левый нижний сектор графика, а девяти- или восьмилетней давности воспоминание заполнило всю «рабочую зону».

Главное, непонятно, почему Тарханов назвался чужим именем, не захотел узнать Татьяну, не поддался ее чарам, да она их и не включила совершенно. Что стоило красивой женщине несколькими жестами, взглядами, интонацией увлечь отпускника-полковника? А ведь умела раньше, очень неплохо умела…

Здесь же, в месте, специально предназначенном, вела себя как случайная попутчица в купе поезда дальнего следования.

«Ну ничего, мы это еще отыграем», — думал Валентин, спускаясь по Серноводской улице в сторону своего имения.

Но дальше пошло еще хуже.

Отряды Фарида странным образом опоздали. Вошли в город, когда профессора уже увезли, а охрана виллы была нейтрализована и разоружена без единого выстрела. Не думал Лихарев, что платит деньги таким недоумкам.

Ну а что с них возьмешь, если всерьез подумать? Станут почти случайные наемники умирать за пару сотен рублей, когда государственные люди тычут автоматами в морду и заламывают руки?

Не та страна, не те времена, не те бойцы. Ему бы взвод чекистов двадцатых годов, еще посмотрели бы!

Зато боевики вломились в Пятигорск на рассвете, и сразу начали вести себя, как крестоносцы в Константинополе. То есть жечь, насиловать и грабить. Оговоренное и оплаченное задание их словно совершенно не интересовало. Услышав первые выстрелы в стороне вокзала, Валентин связался с Фаридом, пытаясь объяснить ему, что «птичка улетела» и делать его банде здесь больше нечего.

На что получил издевательский по сути и форме ответ. В том смысле, что Пророк (Да будет благословенно Его имя!) отнюдь не возражает, если правоверный пошлет гяура далеко-далеко, и никакие клятвы и договора не имеют силы, если вовремя произнесена, пусть и в уме, нужная формула. Так что пусть почтенный господин Лихарев заткнет свой поганый язык в не менее поганую задницу и не высовывается на улицу, если желает хоть немного продлить свою никчемную жизнь.

После услышанного, будь у Лихарева собственная, гвардия в полсотни человек, больше не надо, он вывел бы ее на улицы.

Но гвардии не имелось, а шести личных охранников, на которых он мог положиться, — только-только достаточно, чтобы расставить пулеметы по углам забора усадьбы и отразить прямую атаку.

И Валентин позорно просидел в своем укрытии, пока Тарханов в одиночку бился с бандитами в гостинице, и выбрался наружу, только когда на улицах и площадях начали высаживаться юнкера ставропольского училища и горные егеря.