Хлад 2

— Все равно, девяносто шесть человек слишком много. Где они все живут? Здесь столько не поместится, — строго спросила Юлия.

Я снова оглядел хмурые физиономии выстроившихся в шеренге, некоторые уныло смотрели на ворота, догадываясь, что последует дальше.

Правильно кстати. Если это не сделает Юлия, то сделаю я. Держать столько нахлебников, платя бешенную зарплату, слишком расточительно даже для богатого клана. Не хрен сидеть на заднице ровно, пусть ищут работу.

— Дело в том, ваше сиятельство, что прислуга работает в несколько смен, чтобы быть готовыми в любой час дня и ночи принять гостей, — пробормотал управляющий, видя по глазам молодой хозяйки, что нет — не сработало. Объяснение надуманное, и он сам это понимал.

— И все равно, это слишком много. Даже для трех смен, не считая водителей, охранников и поваров, хватит в три раза меньше.

Я с трудом подавил зевок, мазнул рассеянным взглядом по управляющему, затем оглядел строй, среди которых попались вполне симпатичные служаночки.

— Спорим, он еще и трахал некоторых из них, шантажируя увольнением, — я подлил масла в огонь.

Толстяк побледнел, покачнулся, в унисон тревожно качнулась золотая цепочка на сюртуке. Я мысленно ухмыльнулся. Сделал гадость — сердцу радость.

— Нет-нет, у меня жена, я никогда ей не изменял! — управляющий умоляюще взглянул на княжну, на меня он старался больше не смотреть. Что-то не понравилось ему во взгляде юного господина.

— А вот эмоции вон той и той девчонки говорят обратное, — я указал на двух тощих девиц с дальнего края, видимо новеньких, и злорадно добавил: — Толстячок явно любит зажимать горничных в темных углах, принуждая удовлетворять свою похоть.

И вот тут дурак совершил ошибку — поднял на меня полный ненависти взгляд. Я поймал его, словно протягивая между нами невидимую нить.

Секунду ничего не происходило. Управляющий застыл, как изваяние. Затем его обрюзгшее тело напряглось, вытянулось, по дряблой коже прошла волна дрожи, глаза закатились и вдруг из носа густым потоком пошла кровь.

Ноги любителя молоденьких служанок подкосились, он тяжело осел на землю, теряя сознание.

— Медиков сюда, — хмуро приказала Юлия, наблюдая, как грузная туша опускается вниз.

— Кажется ему поплохело от жары, солнечный удар и все такое, — протянула я, подставляя лицо прохладе наступавшего вечера, одновременно поднимая голову к уходящему в закат солнцу.

Княжна ничего не ответила, взглядом подозвав ближайшего слугу.

— Кто у него заместитель?

— Ааа… эммм…

— Ладно, неважно, будешь ты. Штат прислуги сократить на две трети, всех лишних уволить, но выплатить двухмесячное жалование в качестве компенсации. Больше никого не нанимать без разрешения из Удела, только на замену ушедшим. Понял? Что будет в случае неисполнения полагаю говорить не надо.

Мужичек быстро кивнул, скользнул взглядом по лежащему на земле. предшественнику и снова закивал, напоминая болванчика.

— Конечно, ваше сиятельство, все понял, ваше сиятельство, все будет исполнено в лучшем виде, ваше сиятельство, не извольте беспокоится, ваше сиятельство, я не подведу, — затараторил он и вновь согнулся в глубоком поклоне, одновременно вытягивая руку в сторону парадного входа, приглашая пройти внутрь дома. Мы с Юлией проследовали в указанном направлении.

Мы вошли в просторный холл. Выложенный камнем пол отдавал холодом, на стенах в противовес располагались деревянные панели, придавая интерьеру тепло. Странное сочетание, вызывающее неоднозначные впечатление.

— Зачем ты это сделал? — мрачно поинтересовалась она.

— А зачем он принуждал к сексу двух едва достигших совершеннолетия девиц? Они, конечно, дурехи и могли найти другую работу, но согласись, как-то это неправильно.

Княжна на меня покосилась,

— Откуда такое стремление к справедливости? Не ты ли часом ранее говорил в самолете, что не собираешься становится всеобщим благодетелем.

— Все мы должны творить добро в меру своих сил, — ответил я рассеяно, разглядывая лестницы, ведущие на второй этаж, и добавил. — А кто усомнится в нашей доброте, тот умоется кровью.

Юлия поморщилась.

— Оно и видно, — и оглянулась на открытые двери, там продолжали возиться с не приходившим в сознании экс-управляющим. Кто-то велел вызвать скорую помощь.

Никаких угрызений совести я не испытывал. Толстяк сам нарвался, и тем что раздул чрезмерно штат прислуги (наверняка с каждого имел копеечку) и тем что возомнил себя феодалом с правом первой брачной ночи. В конечном итоге, хренов извращенец получил свое.

А вообще, чувствовал я себя отлично. Мысли работают четко, никакой неуверенности, сомнений или других подобных чувств. Наоборот, все кажется кристально ясным. Мозг работает на все сто, охватывая картину событий со всех ракурсов. И я четко знаю, что раньше ничего похожего не испытывал, значит дело в проникшей внутрь стихии. Хлад все больше изменял меня, и мне это нравилось. Если так будет продолжаться и впредь, то я не против.

* * *