Хьюстон, Хьюстон, как слышите?

— Очевидно, он поражал только репродуктивные клетки, — сообщает Лоример Дейву и Баду. — Фактическая смертность была невысокой, а вот стерилизация — почти тотальной. Вероятно, происходило молекулярное замещение в генетическом коде гаметы. И заболевали преимущественно мужчины — в текстах упоминается спад рождаемости мальчиков. Можно предположить порчу игрек-хромосомы с избирательно летальным воздействием на эмбрионы мужского пола.

— Док, это все еще опасно? — спрашивает Дейв. — Когда вернемся домой, что с нами будет?

— Они не знают. Рождаемость сейчас нормальная, порядка двух процентов, причем она повышается. А вот абсолютная численность населения стоит на месте. До сих пор не удалось создать вакцину.

— Проверить можно только одним способом, — торжественно изрекает Бад. — Я доброволец.

Дейв осаживает его мрачным взглядом. Все еще командует нами, думает Лоример. Уму непостижимо. Когда же он наконец поймет, что здесь нет начальников и подчиненных, есть равноправные единомышленники?

В кратком курсе истории упоминаются мятежи и войны — они тайфуном пронеслись по миру, когда человечество обнаружило, что стало бесплодным. Бомбежки, пожары, резня, мародерство, паника, массовые изнасилования, похищение женщин, гигантские банды отчаявшихся продолжить свой род мужчин, кровавые культы. Царство безумия. Обо всем об этом рассказано вскользь — мол, давние дела. Перечень героев. «В сердцах мы будем вечно хранить благодарность смельчакам, отстоявшим медицинский лабораторный комплекс в Денвере». И больше ни слова о пандемии, зато длинная, со всеми драматическими подробностями, лекция о добыче гелия для дирижаблей.

Три века — и впрямь достаточный срок, чтобы катастрофа стерлась из памяти человечества, — размышляет Лоример. — Сам я много ли знаю о чудовищной Тридцатилетней войне, закончившейся за триста лет до моего рождения? Хоть одно имя могу назвать? А ведь эта война опустошила Европу на два поколения вперед.

—

—

—

—

—

—

—

—

—