Хитрая затея

Недолго, какие-то несколько мгновений, подумав, Ваня согласился. Ну а что, жалованье мастера всяко больше, нежели у простого работника, а парень жениться собирается… Да и сообразил, наверное, что мне его после мастерских денег посадить на работу с понижением жалованья тоже невместно будет — малый он, пусть и не особо опытный, но умный, это я ещё по гимназии помню.

…Долго ли, коротко ли, но настал день, когда отправиться в путь нам всё же пришлось. Собственным выездом [2] я пока не обзавёлся, но от предложенной отцом кареты тоже отказался — железной дорогой получалось быстрее. Встречу в Александрове нам должен был обеспечить заводской управляющий. С задачей этой Фаддей Степанович Самойлов уверенно справился, прибыв на станцию в большой коляске, где и ему место нашлось, и нам с Варварой и Иваном, и нашим пожиткам. В доме, что в прошлом году занимали Василий с Анной, жил теперь сам управляющий с семьёй, поэтому для нас сняли другой, почти такой же, да ещё и неподалёку от завода. Прислугу Фаддей Степанович тоже нанял, в общем, быт нам благоустроил. Остаток дня ушёл на устройство на новом месте, обед у управляющего, знакомство с его семейством — довольно миловидной супругой Ириной Андреевной, и совсем ещё маленькими сыном Николенькой и дочкой Настенькой, да на отправку Ивана в снятую для него меблированную комнату. На завод я решил идти завтра.

Со стороны главных ворот завод наш выглядел таким, каким я запомнил его по прошлому разу, но стоило мне пройти мимо старых цехов, как открывшийся вид меня прямо-таки поразил. Нет, я, конечно же, знал, сколько земли досталось нам от Бельских, но… Одно дело просто держать в голове некое, пусть и немалое, количество десятин, [3] и совсем иное — видеть воочию, сколько на них построено. Да уж, породнение с Бельскими оказалось правильной идеей… Особенно, когда за дело взялся я.

Моё поручение оформить Ивана Лапина мастером и приписать пока его к моей же особе Самойлов переадресовал заводской конторе, где Ваня пока и остался, а сам отправился сопровождать меня в осмотре новых цехов. Осмотр меня в общем и целом удовлетворил — сами цеха, за небольшим исключением, уже построили, сейчас в одних ещё продолжалась отделка, в других уже ставили оборудование, возле третьих расчищали от строительного мусора землю. Усердие управляющего в поддержании внутри заводской ограды чистоты и порядка мне понравилось, за что я тут же выразил Фаддею Степановичу благоволение. Доброе слово, как известно, и кошке приятно, вот и для Самойлова оно стало полезным для общего состояния души дополнением к изрядному жалованью, что платил ему отец, и воодушевлённый моей похвалой Фаддей Степанович повёл меня показывать остальные свои достижения.

Должен сказать, похвастаться господину Самойлову было чем. Оборудование в новых цехах, да и в старых тоже, расставили продуманно, доставку заготовок на рабочие места и вывоз с них готовых изделий проводили быстро и без суеты, да и вообще, всё не только смотрелось организованно и упорядоченно, но и являлось таковым на самом деле. Правда, заметно было некоторое сомнение, с которым управляющий показал мне устроенные в каждом цеху ватерклозеты и умывальники, но я эту его инициативу одобрил и похвалил — удобно, отнимает меньше времени от работы, да и с точки зрения санитарии куда лучше, нежели выгребные ямы.

Вдохновившись высокой оценкой своих санитарно-гигиенических нововведений, Фаддей Степанович попросил меня поинтересоваться, как Филипп Васильевич отнёсся бы к предложению завести на заводе столовую для работников.

— Кто поближе живёт, домой обедать бегает, — пояснял он, — остальные или с собой приносят, или им кто из домашних принесёт из дома. Бестолково выходит, Алексей Филиппович, до крайности бестолково! А была бы столовая на самом заводе, времени бы у работников на обед уходило меньше, работали бы хоть чуть, но побольше. Да и часть заработка здесь же бы и оставляли, тоже дело полезное в рассуждении прибылей. Опять же, ели бы горячее, а не остывшее, так оно и их же здоровью способствовало!

Что ж, рассуждение представлялось мне разумным, и я обещал не просто доложить о нём отцу, но и поддержать в глазах главного пайщика замысел управляющего. Впрочем, я тут же озадачил Самойлова и ещё одним новшеством.

— Вы посмотрите, Фаддей Степанович, в каких обносках люди работают! — обратил я его внимание на внешность работников. — Лохмотья же, честное слово! Как будто не создатели лучшего в мире оружия, а босяки какие, или, прости Господи, нищие с паперти!

— Так-то да, Алексей Филиппович, — согласился он. — Но они же только на завод в этом приходят, а по воскресеньям да праздникам в весьма приличном виде щеголяют. Да что я говорю, сами же вскорости и увидите!