Хитники

Иногда на улицах встречались и вовсе неуместные в черте города двух-трёхэтажные дачные коттеджи, утопающие в зелени садов. Модест провожал их задумчивым взглядом, изредка комментируя увиденное: мол, не в этажах радость, лучше бы подсобное хозяйство развивали, глупо при эдаком-то раскладе да без уликов, курочек и дойной коровки… Похоже, вариант сельской жизни в городских условиях нравился бабаю чрезвычайно.

Глеб и Федул молча глазели по сторонам, на время совершенно позабыв, куда и с какой целью они прибыли, и на каком особом виде транспорта едут. Но им вскоре напомнили.

Разумеется, движение на улицах Наймати регулировалось – где автоматическими светофорами с привычной цветовой индикацией, а где полицейскими в серых летних мундирах, белой портупее и с интернационально-полосатым жезлом в руке. На первом же перекрёстке без светофора мундирный регулировщик, едва завидев приближающуюся к нему белую карету, немедленно перекрыл движение по поперечной полосе и застыл по стойке «смирно», отдавая честь седокам. Федул взвыл от радости и хотел было, встав в полный рост на сиденье, ответно помахать ручкой, но не успел – лошадка промчалась мимо вытянувшегося во фрунт полицейского, не обратив на него внимания. Словно так и должно было быть.

– Хорошо, брателлы, катаемся, – восторженно сказал гном, усаживаясь на место. – Везде тебе почёт и уважение, опять же сплошная «зелёная» улица с преимуществом движения. Прям какой-то правительственный членовоз, а не экскурсионная таратайка! Для полного кайфа только синей мигалки с сиреной не хватает… Хотя, если надо, то вместо сирены и я могу, у меня получится, я проверял.

– То-то и оно, – бабай дружески похлопал Федула по плечу, – на этот раз ты угадал. Прямо в точку попал!

– Э… не понял, – гном вытаращил на Модеста глаза. – Ты хочешь сказать, что мы прямо сейчас едем в казённой карете невесть какого имперского крутяка? Типа, умывальников начальник и мочалок командир? – Модест вместо ответа лишь указал пальцем на очередного, ретиво отдающего им честь постового. Федул, приглушённо воскликнув: «Оба-на!», тут же соскользнул с сиденья на пол и принялся на четвереньках шустро лазить под ногами спутников.

– Ты чего вытворяешь, а? – Глеб наклонился, пытаясь ухватить гнома за ворот рубахи, – от счастья обалдел, что ли?

– Не, – гном сердито оттолкнул руку парня, – отстань! Ничего-то ты, гражданин безденежный, в роскошной жизни не понимаешь. Они ж, богатеи имперские, в этой колясочке небось каждый день туда-сюда на балы с шампанским мотаются! И, ясен пень, по глубокой нетрезвости то и дело теряют под сиденьями пользительные моему карману драгоценности – всякие бриллиантовые запонки, или золотые зажимы для галстуков. Или кольца-перстни, с рубинами и топазами. Или, на совсем худой случай, кошелёк с тысячей-другой империалов…

– Ну-ну, – подначил Глеб. – Как найдёшь, дай знать, будем по-братски делиться.

– А это видал? – из-под сидений высунулся кулак с торчащей из него дулей и пропал: гном приступил к тщательным поискам.

Тем временем ландо ехало по неизвестным Глебу улицам, свернув с центральной трассы в запутанный городской лабиринт и перейдя с курьерской скорости на прогулочную. Мимо неспешно проплывали дома – большие и малые, – парки и сады, магазины и рестораны. Прохожие с нескрываемой опаской поглядывали на броскую, издали заметную карету: многие торопились свернуть в первые попавшиеся дворы или подъезды, лишь бы не оказаться поблизости от железной лошадки и её коляски. Судя по всему, белое ландо в Наймати знали если не все, то многие. И далеко не с лучшей стороны.

– Нравится прогулка? – повернув, сколь было можно, блестящую морду назад и косясь на Глеба чёрным глазом, озорно спросила Лина, – не надоела? Я специально везу вас ко дворцу кружным путём, чтоб вы посмотрели не только официальную часть столицы, но и её обычные места. Не показываемые высоким гостям.

– Отличная поездочка, – Глеб показал большой палец, – класс! Только почему народ от нас шарахается, а? Как рыночные лоточники от фининспектора. – Лошадка весело заржала, но объяснять ничего не стала, не захотела; оглядев коляску, спросила озадаченно:

– А где, кстати, ваш охочий до сплетен эльф? Не выпал ли на полном ходу?

– Да тут он, тут, – успокоил кобылку Глеб, – потерянные драгоценности ищет. В смысле, шнурок у него развязался, – парень наугад ткнул под сиденье туфлёй – оттуда донёсся короткий злой мяв, словно кошке на хвост наступили. Федул пружинным чёртиком выскочил из-под ног бабая, взлетел на своё место и, ослепительно улыбнувшись Лине, потряс над собой сложенными в замок руками. Крикнув: «Мир, дружба, рок-н-ролл!», гном без сил привалился к Модесту.

– Впервые вижу, чтобы от завязывания шнурков становились настолько грязным, – сочувственно заметила лошадка. – Впрочем, шнурки шнуркам рознь, – посмеиваясь, она отвернула морду к дороге.

Глеб посмотрел на Федула и тоже захихикал: чистюля гном будто пылесос над собой вытряхнул, пыль осела даже на ушах.