Хитник

Серые по вечерней поре колдовские стены, отгораживающие Ничейные Земли от остальных миров – магического и обычного – казалось, упирались в самое звёздное небо. Узкий небесный путь, обрезанный здесь, у восточной границы всё тем же чародейным маревом, тянулся вдаль, в сторону западной. А если приглядеться, то было заметно как от небесной дорожки – там, далеко-далеко – отделялись две звёздных тропинки, ведущие к южной и северной границам Перекрёстка.

В вышине, пересекая воздушное пространство Ничейных Земель и посверкивая сигнальными огнями, летел рейсовый самолёт. Глеб невольно подумал о том, что соверши самолёт вынужденную посадку здесь, то его ведь никакие спасатели не найдут… Возможно, этим и объясняются бесследные исчезновения кораблей и самолётов – не туда заплыли-залетели. В чужие, запретные для обычников пространства.

Воздух пах сыростью и морозцем, под ногами похрустывал тонкий ледок; бодрящая погода, самое «то» для небольшой, локальной войны с умертвиями. Назвать «охотой» то, в чём Глебу вскоре предстояло участвовать, у парня язык не поворачивался. Впрочем, и «расстрелом» не назовёшь, всё ж у мёртвых колдунов есть кой-какие шансы… вон, сэр Калбасик говорил, что они, бывает, удирают-таки из Призрачного Замка. И даже корчму попутно жгут! Из мести, наверное.

– Ты сам подумай, на кой ляд сдалась колдунам та забегаловка? – резонно заметил Хитник. – Им бы куда подальше смотаться и затаиться, тут не до целевых поджогов. Да и во время так называемого боя умертвиям, несомненно, и вякнуть не дают, не то что прицельный фаерболл в «Двадцать первый позвонок» запустить! Эхе-хе, сами охотнички и поджигают, уж поверь мне. Стреляют куда ни попадя, а то и промахиваются – сложно, что ли, случайным зарядом деревянную корчму подпалить? А после на колдунов списать, мол, сожгли, гады, родную хату!… Уверен, и в этот раз сожгут, – пророчески изрёк мастер-хак, – расшалятся и сожгут. А после новую построят. – Хитник умолк, вернувшись к прерванной работе – разбираться с удивительными архивами.

Глеб застегнул куртку, надвинул кепку на брови и, поскрипывая снаряжённой сумкой, отправился воевать. То есть вышел за корчму, на пустырь, остановился и, уперев руки в бока, стал разглядывая место будущих военных действий.

На пустыре было людно. Растянувшись цепью вдоль сварной решётки, охватив со всех сторон огороженный участок земли с каменным колесом-фундаментом, охотники терпеливо ждали начала действия. Ни осветительных костров, ни факелов никто не зажигал из-за их очевидной ненужности – камни фундамента ярко сияли внутренним призрачно-зелёным светом; от охотников по земле пролегли длинные тени.

Боевую парочку, гнома и бабая, Глеб приметил не сразу, слишком далеко они забрались. Да и то обнаружил лишь по бабайской шапке-будёновке – рослых в толпе, кроме Модеста, хватало.

И тут парень увидел сэра Калбасика.

– Обалдеть, – сказал Глеб, протёр глаза, проморгался, но видение не исчезло: старший граничник ехал вдоль неровной цепи охотников на крупной, величиной с хорошую лошадь, осёдланной зебре. Откуда в этих краях могла оказаться подобная зверюга, Глеб понятия не имел, но подозревал, что не сама по себе приблудилась. Если тут, в Ничейных Землях, есть торговля – а она есть везде – то наверняка имеются и какие-нибудь межсекторные транспортные поставки… торговые караваны верблюдов, например. Или торговые табуны зебр. И тогда однозначно существует пошлина, особенно на закрытых для входа-выхода Перекрёстках – Глеб очень удивился бы, если б её не оказалось! Скорей всего, верховая зебра и досталась сэру Калбасику в качестве пошлины, почему бы и нет?

– Теперь мне понятно, для чего старшему граничнику нужны кожаные штаны, двадцать четыре раза «Ку!», – усмехнулся Глеб.

– Луна-а! – глянув в сторону одной из туманных стен горизонта, протяжно крикнул сэр Калбасик, – Идёт луна! Готовсь!

– В каком смысле «луна»? – Глеб посмотрел в ту же сторону: над колдовской пеленой выступил краешек яично-жёлтой луны; ночное светило медленно, но верно выползало из-за мутного тумана. Будто кто усердный подталкивал его за той пеленой, торопил побыстрее выбраться на звёздную дорожку – мол, заждался народ, пора ему и делом заняться!

Луна оказалась неестественно большой, словно над Перекрёстком дивным образом возникла громадная воздушная линза – наподобие той, которая служила прицелом у федуловой рогатки. Лунные моря, кратеры и цирки были видны настолько отчётливо, что Глеб невольно принялся выискивать взглядом легендарный советский луноход. Или хоть какую-нибудь инопланетную летающую тарелку, пусть самую завалящую и мелкую – говорят там, на Луне, этих тарелок пруд пруди.

Дружный рёв отвлёк Глеба от астрономических наблюдений.