Хищницы

Согласно семейным воспоминаниям, Васюк дружил с Леонидом Собиновым и Федором Шаляпиным, заезжавшими в Качановку запросто. Пел он и в России, и за границей под сценическим псевдонимом Снежков. Свою дочь позже назвал Татьяной потому, что в день ее рождения исполнял Онегина.

Василий Тарновский никогда нигде не служил, а досуг посвящал пению. По словам Алексея Алексеевича Каплера, отец Васюка «…категорически не принимал таланта сына и его увлечения пением. Он считал, что для родовитого дворянина фиглярствовать на сцене – моветон, поэтому дед пел под различными псевдонимами».

И вот Васюк влюбился в Марию О’Рурк и сделал ей предложение, которое было принято.

Новобрачные

Васюк Тарновский – молодой человек без специальности и положения, неслужащий дворянин 22-х лет. По слухам, его ожидает огромное наследство, но пока – живет на полном родительском содержании. От военной службы Васюка освободили врачи: нашли следы семейного вырождения – неврастения в соединении с алкоголизмом и неблагоприятной наследственностью.

О’Рурки считают: Мария Николаевна – представительница английского королевского рода и русская графиня – может рассчитывать на более обеспеченного, имеющего положение и постоянный доход жениха.

Меж тем, Васюк – человек бесхарактерный, уже расстроивший свои нервы неправильной жизнью и злоупотреблением алкоголя. Пользуется репутацией доброго малого и кутилы. Его властный, жестокий, разгульный отец известен своим эксцентризмом; имение Тарновских – на гране разорения.

Но и Тарновским избранница Васюка не по душе. Они соседи по имениям и хорошо знают: невеста взбалмошная, странная, с дурной славой, без настоящего приданого. Да и Василий Тарновский пока еще не достаточно зрел, чтобы стать главой семьи.

Молодые, впрочем, решают по-своему. К тому же на их стороне бабушка Васюка – Людмила Тарновская, лихая казачка. Она посоветовала внуку устроить «похищение» невесты. 15 апреля 1894 года они венчались в маленькой сельской церкви. Старших не было – только светские приятели.

Брак состоялся помимо воли отца, этому не сочувствовали ни мать, ни старшая сестра – Софья Глинка. Но родители, в конце концов, смирились. Что делать: человек предполагает, а Бог располагает. После примирения новобрачные ездили к отцу в имение, он был неожиданно мягок с Марией Николаевной. Мура (так муж называл Марию Тарновскую) поселилась в Качановке.

Молодая пара жила зимой в Киеве или путешествовала по Европе. А летом проводила время в Качановке или Отраде – полтавском имении О’Рурков. Супруги вели беззаботную, богатую и суетную жизнь, переходя от бала к рауту, из театра в театр, из одного фешенебельного ресторана в другой, меняли курорты и наряды. Тарновская обожала роскошь, ее муж не скупился.

Они быстро стали «ньюсмейкерами» киевского света. Поклонники говорили, что у Тарновской опьяняющие глаза и тициановский цвет волос, что она обаятельная и смелая, то, что в Америке называется «tomboy» (женщина с манерами мужчин). А те, кому Мария Тарновская почему-либо не нравилась, называли ее за высокий рост «дылдой» и «красивой колокольней».

Василий Тарновский – светский, всегда пребывающий в отличном состоянии духа хорошо сложенный брюнет. У него огромное состояние.

В 1897 году у Тарновских родился сын – тоже Василий, через два года – дочь Татьяна.

Прекрасный, южный, легкий Киев… Как писал Михаил Булгаков, «весной зацветали белым цветом сады, одевался в зелень Царский сад, солнце ломилось во все окна, зажигало в них пожары. А Днепр! А закаты! А Выдубецкий монастырь на склонах! Зеленое море уступами сбегало к разноцветному ласковому Днепру. Черно-синие густые ночи над водой, электрический крест Св. Владимира, висящий в высоте…»

Мура и Васюк Тарновские – веселые, богатые, красивые, лучшая киевская пара. Гостеприимные, дерзкие, открытые новым знакомствам и приключениям, в городе, где не стесняются огромных трат и новинок моды, где все всех знают, и все – напоказ. Как писала Ахматова, Киев того времени – «…город вульгарных женщин. Там ведь много было богачей и сахарозаводчиков. Они тысячи бросали на последние моды, они и их жены… Моя семипудовая кузина, ожидая примерки нового платья в приемной у знаменитого портного Швейцера, целовала образок Николая-угодника: “Сделай, чтобы хорошо сидело“».

Как складывались отношения между молодыми супругами, достоверно неизвестно. Внешне все выглядело прекрасно, но позднейшие показания и мемуары Муры описывают Василия Тарновского развратником, пьяницей, плохим мужем и отцом.

По ее словам, молодой муж со второго дня брака стал вести себя непозволительно. Когда она тяжело болела тифом в номере флорентийской гостиницы, он веселился с друзьями и подругами. По-холостяцки кутил в киевских увеселительных садах – «Олимпе» и «Шато», возвращался домой поздно. Или не бывал дома, или возвращался пьянехонек. В свои «сердечные тайны» Василий Тарновский охотно посвящал жену.