—
Кровать подпрыгивает подо мной, вытаскивая меня из сна обратно в реальность. Я открываю глаза и вижу Бренну, радостно прыгающую вверх-вниз с развевающимися повсюду волосами. Я не знаю, который час, и взошло ли вообще солнце, из-за моих затемненных штор, но я знаю, что, должно быть, еще рано. Эта маленькая девочка - настоящий сгусток энергии в любое время.
— Вонючие штаны! — кричит она. — Пора просыпаться!
Я закрываю глаза, как только она замечает, что они открыты, и она хихикает. Она падает рядом со мной, и я чувствую ее дыхание на своем лице. Судя по тому, как она пытается скрыть свой смех, я знаю, что она что-то задумала.
Она тянется вперед и приподнимает одно из моих век. — Я знаю, что ты не спишь.
Одним быстрым движением я вскакиваю и хватаю ее. Это застает ее врасплох, и она визжит, когда я щекочу ее, пока она не начинает умолять меня остановиться.
Они живут здесь уже пару недель, и я никогда не знал, как было бы здорово, если бы дом был наполнен не только мной. Каждый вечер укладывать Бренну и смотреть телевизор с Сейдж… Я не знал, чего мне не хватало.
— Давай же! — Взволнованно говорит Бренна. — Мамочка готовит завтрак!
Как будто она знает прямой путь к моему сердцу, я встаю и натягиваю спортивные штаны. Если и есть какой-то способ вытащить меня из постели в день, когда у меня нет тренировки ни свет, ни заря, так это еда.
Я выхожу и нахожу Бренну, сидящую за столом, а Сейдж хлопочет над горячей плитой. На ней все еще пижамные штаны и майка, но она могла бы выглядеть великолепно в чем угодно.
— Би сказала, что ты готовишь завтрак, — бормочу я, глядя на все, что она готовит. — Она не сказала, что это был целый чертов пир.
Сейдж игриво закатывает глаза и улыбается. — Как будто ты собираешься жаловаться. Не думай, что я забыла, как сильно ты любишь завтракать в нерабочие дни.
— Это единственный раз, когда я могу съесть это без рвоты.
Даже в колледже, если я завтракал перед тренировкой, все это всплывало обратно. Единственное, что у меня есть по утрам, - это либо коктейль перед тренировкой, либо протеиновый батончик. Все остальное - безнадежное дело.
Я сажусь за стол с Бренной, и Сейдж протягивает нам тарелки, полные еды, только к моей прилагается конверт. Я смотрю на это с подозрением.
— Что это такое? — спрашиваю я ее.
Она мне не отвечает, поэтому я откладываю вилку и вскрываю его. Внутри чуть больше пятисот долларов. О, точно. Идиотское условие, которое она добавила в наше соглашение, чтобы она осталась здесь с Бренной.
— Мне это не нужно. — Я бросаю его на середину стола.
Садясь за стол со своей тарелкой еды, она возвращает его мне. — Таков был уговор, помнишь? Ты позволил мне платить за аренду. Вторую половину я отдам тебе, когда получу следующую зарплату.
Мои глаза расширяются. — Это только половина? Сейдж, тебе не нужно давать мне так много! Вы двое почти ничего не добавляете к счету за электричество, и, если ты еще не поняла, за дом заплачено.
— Есть еще другие счета, такие как налоги на воду и имущество. Это не может быть дешево.
Я качаю головой. — Честно говоря, я их даже не вижу. У меня есть кое-кто, кто заботится обо всем этом за меня.
Она не отступает, когда откидывается назад и скрещивает руки на груди. — Или ты берешь эти чертовы деньги, или я собираюсь найти квартиру для себя и Бренны.
Би надувает губы. — Мамочка, нет! Мне здесь нравится. — Она поворачивается ко мне. — Чувак, просто возьми деньги.
Я толкаю свою дочь локтем в бок. — О, конечно, встаешь на ее сторону.
Ни одна часть меня не хочет это принимать. Я сказал это только для того, чтобы она согласилась остаться и перестала присматривать квартиры. От мысли, что Тофер сможет добраться до нее и Бренны, меня затошнило, а при виде того, как она ищет квартиру, мне захотелось сыграть Леннон и выбросить ее компьютер в бассейн.
Да, моя лучшая подруга это сделала.
— Как насчет того, чтобы ты отдала деньги мне? — Предлагает Бренна, заставляя меня фыркнуть. — Я имею в виду, он мой отец. Это делает этот дом и моим тоже.
— Бренна Элизабет!
Я практически давлюсь куском блинчика, который только что отправил в рот. — Что ты только что сказала?
Глаза Сейдж расширяются, когда она понимает. — Э-э, я... э-э...