Хелл. Обещанная усем любоффф

Она обошла деймосянку, даже не задумываясь, почему та плачет. Хелл шла по коридору как слепая, придерживаясь одной рукой за стенку, и даже не думая, куда и зачем идет… Хотелось просто уйти подальше, не видеть, не слышать, забыть…

— Хелл! Хелли! — она обернулась, с ненавистью глядя на одетого лишь в брюки Арсианара, — Хелл, — он подбежал, схватил за руки, — Хелли, прости меня… Мне пришлось… Хелли…

Она не стала пытаться вырваться, она знала, что это бесполезно, а от него… от него шел запах женских духов… чужих духов. Хелл почувствовала резкую, удушающую тошноту, ее чуть не вывернуло.

— Отпусти меня, — она говорила с трудом, — меня от тебя тошнит! — он непонимающе смотрел на нее, с какой-то дикой, животной мольбой в глазах.

Смотрел так, словно каждым своим словом она его убивала, — Меня от тебя тошнит, Сиан! — она почти закричала. Как это страшно, когда пытаешься кричать, а из горла вырывается лишь шепот.

Хелл почувствовала новый приступ и, сняв блок, передала ему свои ощущения. Он отшатнулся, не от отвращения, а потому что понял, насколько ей противен. Отвернувшись Хелл приструнила разбушевавшийся желудок, слабым, срывающимся голосом тихо попросила:

— Пожалуйста… пожалуйста, перенести меня на Три Мира… Только не подходи ко мне… никогда больше не подходи…

Арсианар стоял ошеломленный, уничтоженный ее эмоциями. В голове тысячей молотков стучали ее слова «Меня от тебя тошнит, Сиан!». И ее чувства, ее ощущение тошноты, когда он схватил ее за руки. Он был ей противен! Он был ей противен до тошноты!

— Хелли… я не смогу без тебя… Хелли… — он почти простонал, уже понимая, что ничего не вернуть.

— Пожалуйста… отпусти… — она не могла больше ни о чем другом думать, только бы не видеть его, не чувствовать на нем запаха другой женщины.

Она чувствовала себя уничтоженной, и ее тошнило от него, от себя, от того что она настолько глупа, что поверила полубогу. — Прошу тебя… пожалуйста…

Он открыл переход, и она подняла голову, лишь ощутив такой свежий запах озона.

— Хелли…

Хелл не ответила. Не глядя на него, вступила в Путь, а вышла уже на песках Трех миров. Арсианар закрыл переход, развернулся и медленно, шатаясь как пьяный, пошел по коридору. Он не смотрел куда идет, не слышал криков своей матери, не слышал чужих мыслей, он ничего не хотел слышать. В этот момент хотелось умереть, потому что боль в груди казалась невыносимой. А в ушах все звучали и звучали ее слова: «Меня от тебя тошнит, Сиан!». Он понял, что больше никогда она не будет смотреть на него с нежностью… Все кончено… он ей противен…

Хелл шла по пескам Трех Миров, по краю силового полога, потом не выдержала, упала на колени и горько расплакалась, обнимая плечи руками.

Хотелось просто умереть, чтобы не чувствовать этой страшной боли, чтобы не видеть перед глазами картинку, где на постели лежит обнаженная женщина, которую он только что ласкал…

— Мама, — она и сама не поняла, почему сквозь слезы звала самого родного человека, — Мамаааа, почему так больно… Мамочка…

Хелл рыдала, не замечая никого и ничего, не видя нескольких пьяных наемников, которые сначала шли за ней, а сейчас стояли в стороне, и пьяными голосами спорили, кому она достанется первому..

— Стилет, — Ксиай вскочил, — посмотри, где Хелл.

— Ооо, даркианский император умеет просить! — Стилет был в стельку пьян.

— Дай браслет, — Ксиай рванулся к нему, но даже пьяный Стилет все же был наемником Третьего Круга, потому сумел увернуться.

— Катись к демонам, Ксиай! Тебе место среди них — заорал наемник. — А Хелли сейчас развлекается, и поверь, она с ним счастлива!

Даркианец усмехнулся, его глаза полыхнули красным, но тут, же вернулись к обычному белому состоянию, схватив Стилета за горло, он оттащил его подальше от веселой пьяной компании, тихо прошипел:

— Я сейчас поведаю тебе кое-что, наемник, и поверь, ты об этом Хелл никогда не расскажешь! Деймасы только думают, что они всесильные и никто им не страшен. А теперь представь, что в их ряды проникает… допустим, демоница.

Она очень умная, и умеет скрывать мысли. Она подсказывает запертой в клетку птичке, как ей можно убежать… И предупреждает того, кто сможет ее встретить… Она внушает отцу одного очень заносчивого деймаса, что тому непременно нужно трахнуть одну деймосянку, ибо это последний шанс получить наследника… Она подговаривает одну бабулю, попросить внучка перед смертью плюнуть на возлюбленную, и таки отыметь ту деймосянку…

Она выбирает очень удачный день… когда один небезызвестный тебе демон, сможет напоить одну небезызвестную тебе наемницу, и та ринется к своему любимому, потому что ей этого захочется больше всего на свете… И застанет его в постели с другой!

Стилет абсолютно трезвыми глазами смотрел на Ксиая, и не мог и слова выговорить от ужаса! Потом с трудом выговорил:

— Ну, ты и мразь!