Гетени Танери. Ясно, ветра нет, температура весь день около пятнадцати градусов. Наш лагерь разбит на нижнем западном склоне ближайшего вулкана — Дроменгола, по моей карте Оргорейна. Второй вулкан через ледяную реку называли Дрампер. Карта была сделана очень плохо, расстояния указаны на ней неточно, а к востоку от нас виднеется гора, совершение не указанная на карте. Очевидно, орготы не часто бывают в Огненных Холмах.
Впрочем, сюда и незачем приходить. За день мы прошли двенадцать миль. Тяжелая работа. Сплошные скалы. Ай немедленно уснул. Я повредил ногу, попав между двух булыжников. Ночной отдых излечит ее. Завтра мы начнем спуск на лед.
Наши запасы пищи сокращаются угрожающе, но это потому, что мы едим самое громоздкое и тяжелое. У нас было от девяносто до ста фунтов грубой пищи, половина груза, украденного мной в Туруфе.
После пятнадцатидневного путешествия шестидесяти фунтов не стало. Я рад, что тяжелый груз из Туруфа кончается. Сани стали легче.
Сордни Танери. Двадцать градусов, холодный дождь, ветер из долины, как ледяной сквозняк. Лагерь на плоском выступе в четверти мили от края. Путь вниз по Дроменголу был труден и крут. Голые стены скал и каменные поля. Край ледника окружен ущельями, а лед так густо покрыт камнями, что нам пришлось поставить сани на колеса.
Через сто ярдов сломалось колесо и согнулась ось. Снова полозья. За день сделали всего лишь четыре мили, все еще не в том направлении. Ледник, казалось, представляет длинную дугу, уходящую к вулканам, к западу от плато Гобрик. Здесь он около четырех миль шириной, и по центру его идти будет легче, хотя поверхность его более неровная, чем я думал.
Дрампер живет. Снег на его склонах пахнет дымом и серой. Весь день на западе висит туман. Время от времени все вокруг закрывают облака. Ледяной дождь, лед. Воздух становится тускло-красным, потом краснота медленно блекнет. Ледник слегка дрожит у нас под ногами.
Эскичье рем ир Гор. Предположим, что вулканическая активность на северо-западе Оргорейна и в Архипелаге увеличивается на протяжение последних десяти-двадцати тысяч лет, что указывает на конец льда или по крайней мере на сокращение его и отступление ледникового периода.
Углекислый газ, выделяемый вулканами в атмосферу, послужит изолятором, удерживая тепловую энергию, отраженную от земли, и в то же время пропуская без задержки солнечные лучи.
Ай утверждает, что среднегодовая температура повысится почти на тридцать градусов, достигнув в конце концов семидесяти двух градусов (семьдесят два градуса по Фаренгейту равны двадцати двум по Цельсию).
Я рад, что не буду свидетелем этого. Ай сказал, что аналогичная теория выдвигается и земными учеными, чтобы объ-
ясннть продолжающееся отступление ледников. Все подобные теории оказываются недоказуемыми, никто точно не знает, почему наступают и отступают ледники.
Снег невежества остается нетронутым.
Над Дрампером в темноте тускло светится красное облако.
Энс Танери. По измерителю сегодня мы прошли одиннадцать миль, но по прямой мы не более, чем в восьми милях от ночного лагеря. Мы все еще на полоске льда между двумя вулканами. Дрампер извергается, языки огня рвутся из его черных боков, огни хорошо видны, когда ветер разгоняет дым, пепел и белый пар.
Слышится непрерывный свист, очень высокий, почти недоступный восприятию.
Ледник дрожит, трещит и щелкает, подпрыгивая под нашими ногами.
Сугробы сброшены вниз со стен пропастей. Мы движемся в разных направлениях, ища концы трещины, способной поглотить наши сани, потом ищем конец другой трещины, пытаемся двигаться на север, но вынуждены идти то на восток, то на запад. Над Дроменголом, сочувствующим работе Дрампера, висят столбы черного дыма.
Ай сильно обморозил лицо. Когда я случайно посмотрел на него, нос, уши и веки у него были серого цвета. Массаж предотвратил беду, но мы должны быть осторожнее. Со льда дует жесткий ветер, и нам нужно идти навстречу ему.
Я был рад выбраться из щели между двумя ревущими чудовищами. Горы нужно видеть, а не слышать.
Архад Танери. Небольшой снег, температура между пятнадцатью и двадцатью. За день прошли двенадцать миль, но из них лишь пять в нужном направлении. Край Гобрина заметно приблизился к нам. Теперь мы видим широкую ледяную реку, рукав между Дрампером и Дроменголом — лишь ее приток.
Позади мы видим расколотый, разорванный черными дымящимися вершинами лед. Впереди ледовая река изгибается, поднимаясь к ледяной стене далеко над пеленой пара и дыма. Шли к и пепел сыплются сверху вместе со снегом, лед покрыт толстым слоем шлака.
Дли ходьбы поверхность хорошая, но тащить по ней сани плохо. Постепенно приходится сменить полозья. Несколько раз рядом с нами падали вулканические бомбы. Они громко свистели и с шипением погружались в расплавленный лед.
Трещит падающий со снегом шлак. Мы ползем на север сквозь грязный хаос мира в процессе его создания.
Хвала незавершенному созиданию.