Хейнский цикл

— А что, если вы не свяжетесь с ними? — спросил Оболе.

— Через четыре года они автоматически выйдут из ста-тиса.

— Тогда они явятся за вами?

— Нет, пока не поговорят со мной. Они проконсультируются со стабилями на Оллуле и Хейне по ансиблу. Вероятнее всего, они решат сделать еще одну попытку — послать другого посланника. Второму посланнику часто бывает легче работать, чем первому. Ему приходится меньше объяснять, и люди охотнее ему верят.

Оболе улыбнулся, большинство остальных выглядело задумчивыми и настороженными, а Гаум слегка кивнул мне, как бы одобряя быстроту ответа. Слове о чем-то напряженно думал. Вдруг он резко повернулся ко мне:

— Почему, мистер посланник, вы никогда не упоминали об этом другом корабле за все два года в Кархиде?

— Откуда нам знать, что он этого не делал? — перебил его Еджей.

Он улыбнулся.

— Не делал,— подтвердил я.— И вот почему. Корабль, ждущий где-то наверху, может испугать. Вероятно, некоторые из вас чувствуют это. В Кархиде мне никогда не удавалось дойти до такой степени доверия, чтобы я мог упомянуть об этом корабле. Но здесь вы меня охотно слушаете, и не втайне, а открыто и публично. Вами не так правит страх, как в Кархиде. Я пошел на риск, потому что считаю его необходимым. И Ор-горейн — самое подходящее место.

— Вы правы, мистер Ай! — с воодушевлением заверил Слове.— Через месяц вы вызовете ваш корабль, и его встретят здесь в Оргорейне как добрый знак новой эры. Тогда у всех откроются глаза!

Так продолжалось до самого ужина. Потом мы ели, пили и разошлись по домам. Я очень устал, но был доволен тем, как идут дела.

Конечно, остаются кое-какие препятствия.

Слове хочет сделать из меня новую религию. Хочет доказать, что я обманщик. Мерсен, по-видимому, стремится доказать, что он не кархидский агент, намекая, что таким агентом являюсь я. Но Оболе, Еджей и некоторые другие действуют на самом сносном уровне. Они хотят общаться со стабилями и привести на землю Оргорейна корабль «Нафал», чтобы убедить все сотрапезничество присоединиться к Экумену. Они считают, что, поступив так, Оргорейн одержит победу на Кархидом и что сотрапезники, организовавшие эту победу, получат соответствующий престиж и власть в своем правительстве. Их фракция открытой торговли, находящаяся в меньшинстве среди тридцати трех, противилась продолжению конфликта из-за долины Синот и в основном представляла консервативную националистическую политическую линию. Фракция уже давно потеряла власть и считала, что может вернуть ее на пути, указанном мной.

То, что они не способны были заглянуть дальше и увидеть, что мои мысли и моя миссия означает конец их фракции, меня устраивало. Ступив на дорогу, они начнут понимать, куда она ведет. Оставаясь недальновидными, они все же были реалистичны.

Оболе, убеждая других, говорил:

— Либо Кархид испугается силы, которую этот союз даст нам — а Кархид всегда боится всего нового,— отступит и останется позади, либо правительство Эрхепранга наберется храбрости и попросит разрешения присоединиться к союзу вслед за нами. В обоих случаях шифгретор Кархида пострадает, в обоих случаях мы будем править санями. Если у нас хватит разума воспользоваться этим случаем, он обеспечит нам преимущество. И надолго!

Потом он повернулся ко мне.

— Но Экумен должен помочь нам, мистер Ай. Нам нужно показать своему народу кое-что еще, кроме вас, одного человека, к тому же уже известного в Эрхенранге.

— Понимаю, сотрапезник. Вам необходимо хорошее убедительное доказательство, и я с радостью предоставлю его. Но я не могу вызвать корабль, пока нс обеспечены его безопасность и ваше единодушие. Мне нужно согласие вашего правительства и гарантии. Я считаю, что такой гарантией будет публичное оповещение всего сотрапезничества.

Оболе кисло посмотрел на меня, но сказал:

— Ну, конечно.

Когда мы ехали домой, я спросил:

— Мистер Шуегис, кто такой Сарф?

— Он глава постоянного бюро Внутренней Администрации, занимается подложными документами, торговлей без разрешения, регистрацией, контрабандой.

— Значит, инспекторы — агенты Сарфа?

— Да, многие.

— И полиция тоже находится в его распоряжении до какого-то предела?

Я задал вопрос осторожно и получил такой же осторожный ответ.

— Возможно. Сам я состою во внешней администрации и не знаю подробностей, как у них там во внутренней.

— Но они должны пересекаться. Так, например, с инспекцией вод.

Я, как мог осторожнее, отошел от вопроса о Сарфе. То, что сказал Шуегис, могло ничего не значить для жителя Хейна или, скажем, для жителя счастливого Чифферса. Но я родился на Земле. Не всегда плохо иметь преступных предков. Дед, испытавший ожог, передает внуку по наследству нос, который издалека чувствует запах дыма.

Было удивительно найти здесь, на Гетене, столько совпадений с древней историей Земли: монархия, крайне бюрократическое правительство.

Итак, старающийся представить меня лжецом не был агентом тайной полиции Оргорейна. Знал ли Гаум, что Оболе считает его таковым? Несомненно, знал.

Не был ли он в таком случае агентом-провокатором? И действительно ли он номинально с фракцией Оболе или против нее?