Читаем Хей, Осман! полностью

   - Я буду называть тебя Куш Михал - Птица Михал[254], потому что поешь ты хорошо, сладко. Но ты храбрец! Когда-нибудь назовут тебя Михал Гази - воин Михал... А теперь пой!.. - Осман приподнял руки и повёл ладонями перед лицом своим...

Михал запел песню:

Есть трава любви на свете.Но не все её находят:Не везде она родится И не всюду вырастает.А родится эта травка На земле на Левадийской И в груди красавиц пылких...[255]

Михал спел ещё несколько песен...

   - Утешил меня, утешил... - говорил Осман. - Ложись, не так много ночи осталось для сна. Летит время, летит... А в детстве какое медленное было... Ты ложись... И я буду спать...

Осман растянулся на ковре, подложив под голову подушку. Рядом прикорнул Михал; он спал на боку, крепко, как ребёнок, и откинув по-детски широко руку с раскрытой ладонью...

Утром Осман созвал акынджилер и вывел к ним Михала.

   - Это храбрец! - крикнул Осман. - Разве мы такие, как в Эски Шехире или в Инёню? Разве мы казним храбрецов?!

И все откликнулись единым хоровым:

   - Не-ет!..

   - Я решил отпустить этого храбреца! Он теперь — мой ортак, наш товарищ! Кто против моего решения?

Все одобрили решение Османа, принимали его водачество...

Осман возвратил Михалу воинское снаряжение и оружие. Конь Михала был убит. Осман велел дать ему коня...

   - Где твои люди?

   - Со мной были три человека, они убиты в битве...

   - Надо бы дать тебе провожатых.

   - Не надо. Я хорошо знаю дороги здешние.

   - Ты храбрый парень! Жди меня у себя в Харман Кая! И помни об Ине Гёле!..

С этими словами Осман проводил Михала.

Затем оставил Гюндюза и часть людей в крепости, а сам вернулся в становище.

* * *

В становище пришлось вытерпеть отчаяние Тундара и его жён, матерей его погибших сыновей. Но Осману теперь казалось, будто всё это никакого отношения к нему не имеет. Он не чувствовал себя жестоким; у него просто не осталось времени на сочувствие, на отчаяние, на притворство... Одна из жён Тундара пыталась поднять людей против Османа и его братьев. Но никто в этот раз не поддержал её. Все были удовлетворены добычей. А Сару Яты ещё и подзуживал втихаря:

   - Будем слушать бабу! Баба нами править будет!..

Осману хотелось увидеть Мальхун, обнять её... Но она, как и полагалось молодой жене, не показывалась, ждала супруга в свадебной юрте. Не вышла и мать. По обычаю, сын, вернувшийся с победой, сам должен был идти к ней. Только воспитательница-кормилица обнимала Османа, счастлива была видеть его живым. Но обеспокоило Османа отсутствие Эртугрула. Где отец?

Меж тем, все радовались тому, что теперь у рода Эртугрула есть крепость. Иные даже и не разбирали, что это такое - крепость! А просто решили, что теперь будут богатеть, жить хорошо...

Осман хотел увидеть отца и боялся увидеть его. Он при отце не смог бы притворяться. Вспомнил, как в детстве отец был для него самым близким... А теперь этот парнишка, Михал, был Осману ближе... Отчего? Осман понимал, отчего это! Прежде ему нужен был добрый совет, поддержка, наставник. А теперь возникло стремление самому поддерживать, давать добрые советы, наставлять... Он по- прежнему любил отца, но теперь не знал, каким будет с ним, как заговорит...

Осман стоял в толпе, о чём-то спрашивали его, шумели... Протиснулся Сару Яты:

   - Отец ждёт тебя...

Расступились, пропустили Османа. В юрте отца он, войдя, огляделся, не тотчас увидел Эртугрула. Тот лежал на постели, покрылся одеялом с оторочкой лисьей. Осману вдруг почудилось, будто давным-давно не видел отца. Так осунулся отец. Приподнялся, подпёр щёку ладонью, но лёг снова... Осман позабыл о своих прежних мыслях и ощущениях, бросился к отцу, припал на колени у постели...

   - Что с тобой, отец?!..

Осман не ожидал увидеть отца таким. Готовился к мучительному разговору; решал для себя, что скажет... Нет, не хотел притворяться, но знал, что откровенным с отцом не будет. И ни с кем... Но все эти муки решения оказались напрасными. Теперь Осман не сожалел отца, нет, но только одного хотел - чтобы отец снова сделался здоров!.. А Эртугрул уже отдалился и от любимого сына, и от всей жизни. Прохрипел:

   - Болен я...

   - Молчи, молчи! - закричал Осман. - Береги силы!..

Он оставался у постели отца одну седмицу, ходил за больным, не чураясь грязной, чёрной работы. Отец молчал, тяжело дышал... Не отвечал на призывы Османа, который в отчаянии звал его, умолял сказать хоть слово... Эртугрул смотрел диким, отчуждённым от всего вокруг взглядом, глаза его сильно запали... Осман не сомневался в том, что болезненное состояние отца вызвано известием о казни сыновей Тундара... Отец обо всём догадался!.. А может быть, и нет. Отец ведь всего лишь человек! Незачем воображать, будто отец одарён сверхъестественным чутьём, догадливостью сверхъестественной. Отец всего лишь человек... Но теперь с отцом нельзя было говорить, отец не мог ответить. Но ведь отец и прежде болел... Но пусть отец не умирает!.. Осман гнал эту мысль о смерти отца, но уже знал, что отец умрёт...

Перейти на страницу:

Похожие книги