Хэдон из Древнего Опара

— Саххиндар немного выше тебя, Хэдон, более крупный в кости и чуть более мускулистый, но не намного. Но я сам видел, как он поднимал валун, поднять который было бы не под силу и четверым мужчинам. Я видел, как он убегал от нападавшего на него слона. Тело Саххиндара покрыто шрамами, оставленными ножом, когтями и клыками. Сдается, на нем было до ста шрамов. Однако самый заметный на лбу, который, по его словам, появился в результате того, что эти недочеловеки, нукаары, разорвали ему кожу на голове. У него большие темно-серые глаза и…

— Обожди, — прервал его Хэдон, — Если он бог, то почему не исцелится от этих шрамов? Разве бога можно ранить?

— Ты можешь спросить его, если когда-нибудь повстречаешься с ним — ответил Хинокли. — Я не задавал ему вопросов; я лишь отвечал. У него длинные прямые черные волосы, из одежды на нем всего лишь набедренная повязка из шкуры антилопы, на поясе — ремень с кожаными ножнами, в которые вставлен большой железный нож. На спине он носит связку стрел и лук. Даже самый сильный человек не смог бы согнуть этот лук. Наконечники стрел изготовлены из кремня.

— Говорил ли он, что на самом деле является Саххиндаром, сыном Кхо?

— Мы обращались к нему именно так, и он не поправлял нас. Но он носит лук и выглядит точно так, как жрицы и жрецы описали нам Саххиндара. Его сопровождали спутники, которые могли быть только у божественных созданий.

— Ты имеешь в виду женщину с фиалковыми глазами и остальных?

— Нет, я говорю про огромного льва и слона, на спине которого он путешествует, и обезьянку, сидящую у него на плече. Они повинуются ему, будто матери, и я могу поклясться, что он разговаривает с ними. Слон держался поодаль от нас, но лев шел с нами, и мы очень нервничали.

— Так он никогда не утверждал, что он бог?

— Никогда. Он вообще мало говорил с нами, если не считать вопросов — откуда мы прибыли и куда собираемся отправиться, и того, что он поручил нам доставить женщину и остальных в целости и сохранности в Кхокарсу и хорошо обращаться с ними. О, да, он говорил, конечно же, на нашем языке, но как-то странно. Сказал, что с поры его последнего пребывания в Кхокарсе язык несколько изменился.

Хэдон почувствовал, как его тело покрылось мурашками.

— Если он был в Кхокарсе в такие давние времена, тогда это, должно быть, и вправду Саххиндар. Но почему он не вернулся с вами?

— Как я хотел, чтобы он так и сделал, тогда нам не пришлось бы вытерпеть столько несчастий! С другой стороны, он наводил на меня ужас, когда находился рядом, и я радовался, когда он покинул нас. Как бы то ни было, он сказал, что у него дела повсюду, а я не спросил, какие именно. Он забрался на спину слону и удалился верхом на нем в сопровождении льва и обезьянки, которая уселась между ушами слона и издавала пронзительные вопли.

— Увы, я слишком мало могу рассказать о нем, но если нам удастся найти ту женщину, мы сможем многое узнать от нее. Саххиндар, очевидно, провел ее и остальных на другую сторону Кемугоганго из расположенных позади земель и много с ними беседовал. У меня не было случая поговорить с ней, вскоре после того, как Саххиндар покинул нас, на группу напали дикари. Остальное тебе известно.

Все остальное Хэдон знал и оттого не чувствовал себя спокойно. Хинокли составил карту по пути на север, но во время обратного путешествия потерял все свои папирусные свитки. Теперь он вел экспедицию, полагаясь лишь на память. А ведь кругом простирались обширные пространства, где легко заблудиться.

Дни и ночи, во многом схожие меж собой, сменяли друг друга. Саванны, простиравшиеся вдаль, насколько хватало глаз, покрывала рыжевато-коричневой трава высотой по пояс; тут и там произрастали низкие кустарниковые деревья, иногда попадались водоемы или маленькие озера, вокруг которых росли деревья повыше. Все чаще и чаще теперь встречались животные, и наконец, их количество стало просто устрашающим. Порою отряд вынужден был останавливаться и ждать, пока перед ним не пробегут сотни тысяч, а может быть, и миллион антилоп разных видов, которые, чем-то напуганные, мчались вперед к горизонту. Земля тряслась и гудела, высоко поднималась пыль, которая затем оседала и покрывала путников коричневой грязью. Они видели множество прайдов[6] руводета (львов), одиноких или живущих парами гепардов, леопардов, свор охотящихся собак черно-белой окраски, гиен, стада гампо (слонов), огромного белого бокьюлъикадета (носорога), кадъенеске с шеей в виде башни (жирафа), кокбодаква (страуса), бомьодему (кабана), богъуку (гигантского дикого кабана) и ужасного багокью (дикого буйвола). На деревьях вблизи водоемов водилось множество акарвадамо (обезьян), а также и акарвадамову (павианов). И повсюду — птицы.