Хедлайнеры

Работа с артисткой требовала постоянных вложений. Съемки клипа “Ариведерчи” – $12600, съемки клипа “СПИД” – $15000, запись и мастеринг альбома – $10000. Откуда Леня брал эти деньги, было непонятно. Видимо, одалживал и переодалживал… Вдобавок на пражских съемках “СПИДа” Земфира впервые “проявила характер” и решила сделать все по-своему. В результате клип получился настолько “трэшевый”, что ни один канал ставить его в эфир не решился. Пятнадцать тысяч баксов накрылись медным тазом, а клип до сих пор валяется у меня где-то на антресолях…

Вообще неверно думать, что все бросились сломя голову помогать продвигать Земфиру. Помню, как на презентации ее дебютного альбома я общался с главным редактором журнала “ОМ” Анзором Канкуловым. Дело в том, что “ОМ” являлся информационным спонсором альбома, и Земфира украшала обложку их майского номера. Эта самая обложка увеличенных размеров висела на сцене в качестве задника – отличная реклама: как Земфире, так и журналу.

Я механически спросил, не жалеет ли Анзор, что поставил певицу на обложку. Это был, что называется, чисто риторический вопрос – с учетом того ажиотажа, который творился вокруг этой акции. “Понимаешь, – честно признался Анзор, – Земфира на обложке нашего майского номера – это мы раскручиваем Земфиру. А Земфира на обложке июньского номера – это Земфира раскручивает „ОМ“. Жаль, что мы поторопились…”

Через несколько дней после этой беседы Земфира уже выступала на “Максидроме”. И здесь не обошлось без напряга. “Радио Максимум” настаивало, чтобы артистка обязательно спела под гитару. Земфира петь под гитару не хотела. Бурлаков вообще никуда не поехал и остался дома смотреть какой-то триллер. По характеру он домосед и не очень-то любит выезжать на презентации и фестивали. “Разбирайтесь сами”, – буркнул Леня по телефону, узнав про какие-то конфликты.

Пришлось мне срочно заниматься народной дипломатией и наобещать программному директору “Радио Максимум” золотые горы и все ближайшие прииски в придачу… В итоге договорились, что Маша Макарова представит Земфиру, которая, в свою очередь, споет фрагмент “Ариведерчи” а капелла. В итоге кульминацией фестиваля стал момент, когда весь “Олимпийский” пропел хором припев из “Ариведерчи” вместе с Земфирой. Этот факт вселял уверенность в правильности избранного маршрута.

“После качественных, но скучных „Deadушек“ и непонятного „Туманного стона“ Земфира, без сомнения, станет очень красивым прорывом, – писала в те дни пресса. – И на здешнем рынке, и вообще в российской музыке”.

…История продвижения Земфиры лейблом “Утекай звукозапись” закончилась так же стремительно, как и началась. Первоначально все выглядело действительно неплохо. Выехав осенью 1999 года в тур, Земфира буквально за полтора месяца честно вернула Бурлакову все вложения, сделанные продюсером. С этого момента финансовая ситуация кардинально менялась.

Устная договоренность была следующей. Пока отбиваются вложения, продюсер получает восемьдесят процентов прибыли, а артист – оставшиеся двадцать. Как только вложения отбивались, Земфира получала восемьдесят процентов, а Бурлаков – двадцать. Возможно, в какой-то момент Земфире подобное финансовое соотношение показалось не слишком экономичным. Поэтому, как только певица погасила долги, она посчитала себя свободной от большей части обязательств. И вскоре начала работать с другим продюсером. На смену Бурлакову пришла финансово независимая Настя Колманович. В принципе, на этом историю отношений Земфира—Бурлаков можно было считать завершенной.

Разрыв популярной артистки и известного продюсера не прошел незамеченным для прессы. Часть СМИ была на стороне Земфиры, выходя с заголовками “Земфира кинула жадного продюсера”. Другая часть была на стороне Бурлакова, соответственно разразившись заголовками “Земфира поступила, как свинья”.

Я дружил с Земфирой, и поэтому мне приходилось метаться между двух огней. Порой я давал какие-то расплывчатые интервью – перечитывая их сегодня, не могу назвать их “высшим пилотажем” антикризисного пиара.

Бурлаков долгое время не комментировал события, связанные с уходом Земфиры. И только на звонки региональных промоутеров, предлагавших очередные коммерческие концерты, Леня отвечал: “Я с Земфирой больше не работаю… Кто с ней работает? Понятия не имею!”

В скобках отметим, что если бы открыватель “девочки-скандала” принимал заявки на выступления Земфиры, то имел бы с этого неплохие комиссионные. Но… не захотел. Причем – в категорической форме.

Мне несложно догадаться, что чувствовал продюсер, который предоставлял артистке не только свою квартиру, музыкантов, средства, но и жизненный опыт, печень и сердце. Который открыл ей глаза на всю кухню шоу-бизнеса. Который попытался привнести в голос певицы “энергетику Duran Duran”, а в студийный саунд ее непутевой группы – “звук Midnight Oil образца 1987 года”. Который, несмотря на лютый финансовый кризис, создал все условия для того, чтобы ей все-таки “приснилось небо Лондона”.