Хедлайнеры

Затем Леня взялся за морально-боевую подготовку бывшего диджея и электронщика Дениса. Ему были приобретены специальные клавиши и картриджи последней модели, а в паузах между репетициями Леня играл с Денисом в “вопросы-ответы”. “Ты понимаешь, что выступаешь в составе группы, которая через десять лет станет легендой?” – пытал менеджер “Троллей” бывшего студента музучилища имени Гнесиных. Несмотря на нечеловеческую рассеянность, Денис кожей догадывался, что с Леней лучше не спорить. И вежливо соглашался.

…За сыгранность “Троллей” Бурлаков волновался в последнюю очередь – все-таки в группе собрались профессионалы с опытом гастрольной деятельности. Куда больше его тревожила нестабильность состава.

“Пока критики поймут, что во Владивостоке в 80-е выступала одна группа, „Морскую“ и „Икру“ записывала другая, а на сцене играет третья, пройдет как минимум полгода”, – задумчиво рассуждал Бурлаков. “Не вопрос, – радостно подхватывал я его очередную авантюру. – В конце концов, в качестве примера всегда можно привести „Аквариум“. Там кадровый вопрос вообще бьет все рекорды – только что они опять поменяли очередную ритм-секцию”.

На том и порешили. Когда в Балашиху приехал Лагутенко, и группа и мифология были в полной боевой готовности.

Перед выездом в тур мы провели небольшой медиатренинг с Ильей. Я предложил Лагутенко сыграть роль участника популярной телепередачи “Акулы пера”, которого журналисты попросят рассказать об отличиях между автором композиций группы “Мумий Тролль” и образами героев его песен.

Илья отнесся к заданию серьезно и выдал в ответ примерно следующее (цитирую по памяти): “Мое творчество не автобиографично, а виртуально. В песнях моделируется вторая реальность, в которой живут свои герои. С этими героями мы стоим на одной и той же платформе, только заходим в разные вагоны подошедшего поезда”.

Я половины не понял, но мне понравилось. При желании Илья умел произвести впечатление. Тут в нашу беседу вмешался Бурлаков, который внезапно заявил: “А мне бы хотелось как-то связать твой миф в России с мифом о Марке Болане во всем мире… Может, вам на концертах исполнять какую-нибудь кавер-версию из репертуара T.Rex?”

Илья отреагировал мгновенно: “Когда я стану рок-звездой международного уровня, я, возможно, спою песню „From Russia With Love“ – из кинофильма 60-х годов про Джеймса Бонда. А пока я буду петь свои песни”.

Для меня эта беседа двух школьных друзей оказалась познавательной. Главный вывод, который я сделал, – что и у Лагутенко, и у Бурлакова есть масса собственных идей. Настолько оригинальных, что они порой даже друг друга не слышат. Один говорит о Марке Болане, второй – о Джеймсе Бонде, но при этом как-то находят общий язык. Я понял, что, общаясь друг с другом, эти люди живут по своим законам. До поры до времени я решил в них не вмешиваться.

Вскоре у меня с Бурлаковым состоялись очередные финансовые торги. На повестке дня стоял вопрос оплаты работы пресс-службы. Я предложил Лене два варианта: тысячу долларов за линейную пресс-поддержку и полторы тысячи – за крупномасштабный пиар с активным креативом. К моему удивлению, Бурлаков согласился на более дорогой вариант. А ведь по меркам 96– 97 годов это были неплохие деньги. По идее, такие суммы должны были получать музыканты “Троллей” за месяц изнуряющих гастролей.

Суровая правда жизни раскрылась через пару недель. Я полагал, что буду зарабатывать эту сумму ежемесячно. Бурлаков был уверен, что это нормальные деньги “за весь пакет услуг”. Типа – до конца жизни. В итоге разобрались.

…Тур “Морская” начинался в октябре 1997 года концертами в питерском ДК Горького. Затем – Рига, Калининград, Минск, снова Питер, Москва, Одесса, Киев. Мы с Бурлаковым выехали в город на Неве разными поездами – чего-то там перепутали в спешке. Такая же суета сопровождала все первые концерты. “Тролли” играли выше всяких похвал, но из-за административной суеты времени пообщаться друг с другом у нас просто не было.

Как правило, на концертах Леня снимал “Троллей” на видеокамеру – с целью последующего анализа. Я же работал с журналистами, в паузах проводя через служебный вход музыкантов молодой группы “Сплин”, у которых не хватало денег на билеты.

Одни города сменялись другими, роскошные хоромы – скромными номерами. Иногда нам приходилось жить с Бурлаковым в двухместной комнате. Мне импонировало, что он не делал тайны из финансовой составляющей тура и делился необходимой информацией. Подобная доверительность не могла не окрылять, что, впрочем, не мешало нам периодически конфликтовать. Раньше подобного не было. Впрочем, раньше не было и подобного напряжения – в первый месяц в графике “Троллей” случались города, где приходилось играть по три концерта в сутки. Типа стадион + два ночных клуба. Так долго продолжаться не могло.