Хаски и его Учитель Белый Кот, Том II

В кромешной темноте они целовались и ласкали друг друга, привалившись к стене. Нежные поцелуи превратились в неистовые, неистовые — в страстные, а страстные — в яростные и по-мужски свирепые, наполненные животной похотью и неутолимой жаждой.

— Учитель… Ваньнин…

Мо Жань снова и снова звал его по имени. Жалобно, страстно, безумно и виновато.

Стоило Чу Ваньнину подарить ему хоть немного любви, и он почувствовал себя так, словно выпил самое сильное в мире любовное зелье.

В конце концов, Мо Жань отбросил все тягостные мысли. Крепко притиснув Чу Ваньнина к стене, он вжался в него всем телом и начал яростно целовать, давая выход своему безумному желанию. Довольно скоро они стали задыхаться от недостатка воздуха, уголки их глаз покраснели, а сердцебиение участилось. Между поцелуями Чу Ваньнин вдруг чуть отстранился и, нахмурившись, сказал:

— Свет…

— Разве он уже не погашен?

Продолжая целовать его губы, облизывать мочки ушей и шею, Мо Жань услышал, как Чу Ваньнин, старательно сдерживая желание застонать, прошептал ему на ухо:

— Нет, зажги…

Мо Жань замер.

— Хочу видеть тебя, — сказал Чу Ваньнин.

Зажегся свет.

Тьма ушла.

Первым, что он увидел, были блестящие и ясные, упрямые и решительные, самые прекрасные в мире глаза Чу Ваньнина. Нежный румянец возбуждения лишь слегка коснулся, словно покрытого инеем, холодного лица, целиком и полностью захватив кончики ушей.

— Я хочу видеть тебя, — повторил Чу Ваньнин.

Мо Жань вдруг почувствовал такую ужасную боль в сердце, что казалось еще немного — и он умрет... Как мог этот, покрытый ранами отвратительный комок плоти, когда-то не знавший жалости и сострадания, под этим любящим взглядом продолжать жить?

Не выпуская Чу Ваньнина из своих объятий, Мо Жань поцеловал его, а потом приложил его ладонь к своей груди — туда, где пульсировало сердце.

— Запомни это место, — сказал он.

— …

— Если когда-нибудь мою вину невозможно будет простить, — потершись кончиком носа о нос Чу Ваньнина, он продолжил таким же тихим низким голосом, — своими руками убей меня. Ударь прямо сюда.

Чу Ваньнин вздрогнул и недоверчиво уставился на него:

— Ты сам понимаешь, что говоришь?

Мо Жань улыбнулся, и в этой прекрасной улыбке, кроме искренности и очарования образцового наставника Мо, отчетливо проступила и толика безумия Наступающего на бессмертных Императора.

— Мое духовное ядро сформировано благодаря тебе, и мое сердце теперь твое. Если однажды мне придется умереть, эти две вещи должны принадлежать тебе. Только тогда я смогу…

Он не стал договаривать.

Растерянность и ужас, которых он никогда раньше не видел в глазах Чу Ваньнина, заставили его умолкнуть на полуслове.

В конце концов, Мо Жань опустил взгляд и, горько усмехнувшись, сказал:

— Это просто шутка. Я только хотел сказать…

Он крепко обнял своего любимого. Неизвестно, будет ли у него еще когда-нибудь такой шанс.

— Ваньнин…

«Я люблю тебя, хочу тебя, не могу жить без тебя.

Я так много хочу сказать тебе, но, как и в прошлой жизни, не могу и рта открыть».

Чу Ваньнин все еще находился в растерянности и смятении. Он никак не мог понять, насколько же большую ошибку надо было совершить, чтобы сказать подобное.

Но стоило Мо Жаню поцеловать его, и в его мыслях тут же воцарился хаос, а ведь раньше он так гордился своим умением сохранять холодный разум в любой ситуации. Хотя, может быть, дело было вовсе не в поцелуе Мо Жаня, а в его нежелании думать об этом сейчас.

Отчаяние подогревает страсть, словно капля масла, упавшая на зажженный факел.

Желание вмиг вышло из-под контроля. Охваченные безумием примитивной жажды обладания, они сорвали с друг друга верхнюю одежду, еще не добравшись до кровати. Когда Мо Жань навалился на Чу Ваньнина, придавив его к смятой постели, тот уже не был так застенчив и робок, как в первый раз.

Мужская похоть по сути своей достаточно примитивна и груба, поэтому и удовлетворить ее довольно просто. Быстро справившись с завязками на его исподнем, Мо Жань, склонив голову, начал целовать и посасывать его член. Иногда он поднимал глаза, чтобы в тусклом свете лампы увидеть расфокусированный взгляд Чу Ваньнина и его выгнутую напряженную шею.

Сколько еще раз они займутся любовью?

Два? Один?

Очень скоро они поднимутся на гору Цзяо и, возможно, сразу же столкнутся лицом к лицу с закулисным злодеем. Если против них действительно будет использована техника Вэйци Чжэньлун, единственный человек, который сможет быстро и доходчиво объяснить ее суть людям — это он сам.

После этого все тайное станет явным[208.3].

Но сейчас, отчаянно переплетясь с Чу Ваньнином телами на этой постели, он обманывал своего Учителя и самого себя, убеждая, что в будущем у них будет еще множество возможностей.

Что они всегда будут вместе.