Хаски и его Учитель Белый Кот, Том II

«Нужно ли вам сегодня наше маленькое представление?»

Сюэ Мэн: — Эй, а кто будет задействован в сегодняшнем представлении?

Мясной Пирожок: — А ты угадай.

Сюэ Мэн: — Ебать[179.3]! А что насчет моего учителя?!

Мясной Пирожок: — Эй, полегче на поворотах! Хе-хе...

Сюэ Мэн: — ...

Милый юноша Мэй Ханьсюэ, продающий фастфуд на углу улицы: — Хватит преследовать своего учителя. Лучше сядь и съешь тарелку рисовой лапши с жареной свининой. Не нужно детям лезть во взрослые дела.

Сюэ Мэн: — ..?!

[Визуал к главе 179]

Глава 180. Учитель, почему я подвел [180.1] тебя?

Это было впервые и для Чу Ваньнина — так крепко сжимать ладонь Мо Жаня и переплетаться с ним пальцами.

Одно это уже оказалось слишком сильным потрясением. К счастью, Мо Жань не предпринимал попыток сблизиться еще больше, иначе Чу Ваньнин и в самом деле мог спрыгнуть с тридцатиметровой высоты и пуститься в бега.

Вот уж действительно, повезло так повезло.

Что касается Мо Жаня, то он был готов снова и снова поглаживать ладонь Чу Ваньнина, переплетая его пальцы со своими.

К сожалению, ему этого было недостаточно — слишком мало. Но, к счастью, он так и не решился на большее, ведь стоило ему поцеловать Чу Ваньнина, и он точно не удержался бы и попытался получить куда больше.

Вот уж действительно, не повезло так не повезло.

К тому же Мо Жань чувствовал, что, несмотря на его сдержанность, Чу Ваньнин был готов сорваться с места и бежать куда глаза глядят.

Как только меч опустился на землю, Чу Ваньнин, не сказав и пары слов, тут же развернулся и ринулся прочь, но сделав несколько шагов, осознал, что подобное поведение выглядит очень странно, и постарался отступить с достоинством.

Однако, стоило ему неспешно пройти еще немного, как он услышал, что Мо Жань догоняет его, и снова перешел на бег.

— …

Наблюдая за его стремительным бегством, Мо Жань почувствовал, как сердце его болезненно зудит и плавится от охватившего его жара.

Поэтому только в самый последний момент он заметил, что низко опустивший голову Чу Ваньнин не разбирая дороги идет прямо на большое дерево:

— Осторожно!..

Бах!

Несмотря на его предостережение, Чу Ваньнин врезался головой прямо в мощный ствол.

Мо Жань тут же бросился к нему:

— Больно? Дай мне взглянуть?

Но Чу Ваньнин молча прикрыл лоб рукой и снова пошел вперед.

Только Мо Жань хотел броситься за ним, как услышал:

— Не ходи за мной.

— Но я... тоже хочу вернуться в дом и поспать.

— Постой снаружи. Остуди свою горячую голову на холодном ветру. Когда замерзнешь, можешь зайти.

Когда замерзнешь?

Мо Жань улыбнулся. Разве он может замерзнуть?

После того как этой ночью он сжимал руку Чу Ваньнина, в сердце его вспыхнуло такое пламя, что какой-то прохладный ночной ветерок вряд ли мог его погасить.

Но, естественно, Мо Жань не стал перечить и послушно остановился. Стоя в холодном сиянии луны, он смотрел, как Чу Ваньнин уходит все дальше, пока его силуэт не скрылся за дверью дома. После чего подошел к дереву, в которое так неудачно врезался Чу Ваньнин, и с тихим вздохом уткнулся лбом в шероховатый ствол.

Закрыв глаза, он кожей ощутил всю грубость старой древесной коры.

Чу Ваньнин…

...любит его.

Лепестки цветов осыпаются дождем, на одинокий остров пришла весна.

Яркая луна высоко, легкие облака заслонили солнце.

Грохочет темный прилив, вода и небеса слились на горизонте.

Этот мир не может стать лучше, ведь Чу Ваньнин любит его.

Хотя Мо Жань никогда не умел красиво выражать свои мысли и был довольно невежественным, но сейчас, когда душа его готова была воспарить от счастья, ему захотелось изложить свои мысли и чувства в белом стихе. Любовь смогла изменить даже такого дикаря, как Мо Вэйюй, в один миг превратив неотесанного чурбана в поэта, и все потому, что теперь он знал: Чу Ваньнин любит его, Чу Ваньнин... Чу Ваньнин любит его!

Он потерся лбом о грубую кору, пытаясь «остудить горячую голову», ведь он и правда хотел взять себя в руки, хотел…

Нет, это просто невозможно!

Он не мог успокоиться, не мог ничего с собой поделать и остыть тоже не мог. Как погасить распирающий сердце жар? Его полуприкрытые веки слегка дрожали, но из-под длинных ресниц наружу все равно просачивались захватившие все его существо нежность и ликование. Уголки рта поневоле все сильнее изгибались в улыбке, отчего сладкие ямочки на щеках становились все глубже, расплескивая сладкий мед счастья, что переполнял его сердце.

Чу Ваньнин любит его.

Любит именно его.