Хаски и его учитель белый кот. Том 1

Красивый юноша, запрокинув голову, смотрел на него снизу вверх. Уголки его губ изогнулись в легкой ленивой улыбке, а на щеках виднелись очаровательные ямочки. От него веяло дымом незатейливого быта простых людей и простодушной наивностью. Пара наполненных жарким любопытством черно-фиолетовых глаз, не мигая, смотрела на него.

Этот юноша был новичком и не знал правил, поэтому стоял так близко, что это было почти грубо и неприлично.

Когда этот юноша так внезапно появился прямо перед ним, Чу Ваньнин вздрогнул. Словно обжегшись, он рефлекторно отступил назад, и его затылок с глухим стуком ударился о ствол дерева.

Юноша широко открыл глаза:

— Ой.

Чу Ваньнин: — …

Юноша: — ...

— Что ты делаешь? — спросил Чу Ваньнин.

Юноша широко улыбнулся и сказал:

— Господин бессмертный, господин бессмертный, я так долго наблюдаю за вами, почему вы меня не замечаете?

Автору есть что сказать:

С каждым днем я все сильнее чувствую, что Корм для Рыбок Вэйюй похож глупого хаски с одной извилиной, и то кривой, его же Учитель напоминает сдержанного и неприступного белоснежного самоеда с очень нежным сердцем.

Ах, мне вдруг захотелось изменить название на «Хаски и его Учитель Самоед»

Глава 27. Этот достопочтенный приготовит миску лапши для тебя

У Чу Ваньнина закружилась голова.

Он винил лишь себя в том, что так увлекся, что забыл, где находится, и даже не заметил, что кто-то подобрался так близко.

Однако, что происходит? Откуда взялся этот ребенок? Ах, подождите, возможно, это тот самый Мо… Как же его имя? Мо Шао? Мо Чжу? Мо… Юй?[1]

[1] 墨 «мо» — чернила/тушь; сажа; грязь; черный, мрачный, порочный;

墨烧 «мо шао» — жарить грязь/порок/чернила, «шао» — сжигать/жарить;

墨煮 «мо чжу» — варить чернила, вываривать грязь, «чжу» — варить/кипятить;

墨鱼 «мо юй» — каракатица или черная рыба.

Чу Ваньнин привычно изобразил на лице выражение «не приближайся ко мне, чужак». Он быстро скрыл смятение и панику в глазах за длинными ресницами и напустил на себя обычную высокомерную отчужденность.

— Ты…

Он уже собирался открыть рот и отчитать не знающего приличий ребенка, как его вдруг схватили за руку.

Чу Ваньнин был ошеломлен.

За всю его жизнь никто и никогда не осмеливался так небрежно хватать его за запястье. Потемнев лицом, он застыл на месте, не зная, как на такое реагировать.

Вырвать руку, дать пощечину? Оставалось только еще крикнуть «наглец», чтобы сходство с оскорбленной девицей стало полным.

Вырвать руку, но пощечину не давать? Не будет ли это слишком слабой реакцией на такое бесцеремонное поведение?

Пока Чу Ваньнин замер в нерешительности, юноша широко улыбнулся ему:

— Что у вас на руке? Эта вещь такая красивая. Вы научите меня, как сделать такую же? Все остальные старейшины уже представились, только вы еще ничего не сказали. Чего именно вы старейшина? Ох, вы же ударились головой о дерево, с вами все в порядке?

Получив столько вопросов подряд, голова Чу Ваньнина, которая до этого не болела, запульсировала так, будто вот-вот взорвется...

Сбитый с толку, Чу Ваньнин сам не заметил, как слабое золотое свечение начало собираться в руке. Увидев, что Тяньвэнь вот-вот появится, остальные старейшины с ужасом уставились на него… Неужели Чу Ваньнин сошел с ума? Он собирается отхлестать плетью племянника главы?

Однако, прежде чем ивовая плеть явила себя, Мо Жань схватил и вторую руку Чу Ваньнина.

Теперь обе его руки оказались захвачены этим юношей, который с улыбкой смотрел снизу вверх прямо в его ошеломленное лицо, даже не подозревая, в какой опасности находится.

— Меня зовут Мо Жань[2]. Я никого здесь не знаю, но как только я увидел ваше лицо, сразу понял, что вы мне нравитесь больше всех. Давайте я поклонюсь вам как учителю?

[2] 墨燃 Mò Rán Мо Жань «сжигать грязь/порок/тушь» или «темный/черный пепел» , где «мо» — тушь; сажа; грязь; темный, черный, мрачный, порочный, а «жань» — жечь, поджигать, пепел.

Никто не ожидал такого поворота событий. Все невольные зрители были в шоке, а некоторые старейшины выглядели так, словно превратились в ледяные статуи, которые потом еще и растрескались.

Старейшина Сюаньцзи: — А?

Старейшина Поцзюнь: — Ух ты!

Старейшина Циша: — Э?

Старейшина Цзелюй: — Эм…

Старейшина Таньлан:

— Ха-ха, а это забавно!

Старейшина Луцунь кокетливо накрутил прядь волос на палец и захлопал своими похожими на лепестки персика прекрасными глазами:

— Ах, этот маленький господин так отважен! Он и правда герой, раз осмелился прикоснуться к заднице старейшины Юйхэна.

— Ох, я вас умоляю, не могли бы вы не говорить такие пошлости? — презрительно одернул его старейшина Циша.

Луцунь красиво закатил глаза и протянул:

— Хм, тогда я выражусь в более изысканной манере: этот маленький господин выглядит таким отважным, что даже старейшина Юйхэн позволил ему коснуться своих ягодиц[3].

[3] От переводчика: никто Юйхэна за ягодицы, конечно, не хватал, просто Луцунь так пошло обыгрывает значение выражения "ухватиться за бедро", что означает искать покровительства кого-то стоящего несоизмеримо выше.