Хаски и его учитель белый кот. Том 1

На подносе стояла пиала пропаренного имбиря и маленькая миска красного сахара*. Он вспомнил, что Чу Ваньнин не любит горькое, но с удовольствием ест сладости.

[*黑糖 хэйтан – коричневый (красный) неочищенный (не удаляется тростниковая масса – меласса) сахар из тростника с лечебными свойствами. Такой сахар восстанавливает силы после физической и умственной нагрузок; обладает согревающим и терморегулирующим эффектом].

В дополнение к имбирному чаю он попросил на кухне несколько паровых булочек. Мо Жань нарезал их на тонкие ломтики, которые после вымачивания в молоке обжарил на масле и посыпал тонким слоем сахарной пудры. Получились простая, но вкусная закуска.

Чу Ваньнин медленно выпил имбирный чай, и к его лицу возвращались краски. Он поднял ароматную булочку кончиками своих белых, как фарфор, пальцев и, повертев ее, спросил:

— Что это?

— Я даже не придумал названия. Учитель, попробуйте, оно сладкое.

Чу Ваньнин не слишком любил жареное и устал от жирной пищи, но услышав слово «сладкое», он, чуть помедлив, поднес к губам кусочек и аккуратно надкусил.

— Ну...

— Это вкусно? — уточнил Мо Жань.

Чу Ваньнин посмотрел на него, но ничего не сказал.

Он съел кусочек красного сахара, запил еще одним глотком имбирного чая и, не спеша, продолжил трапезу.

Чай и закуски скоро кончились, а с ними и ночной кошмар развеялся как дым.

Чу Ваньнин зевнул и лег на постель.

— Я сплю.

— Подождите чуть-чуть, — Мо Жань вдруг поднял руку и пальцем коснулся уголка губ Чу Ваньнина. — След от сахара.

— …

Чу Ваньнин посмотрел на улыбающееся лицо своего ученика, и почувствовал, как полыхают его уши. Он хмыкнул и отвернулся, сделав вид, что не замечает Мо Жаня.

Mo Жань убрал посуду и спустился вниз, чтобы вернуть ее. Когда он вернулся в комнату, Чу Ваньнин все еще лежал лицом к стене, и было непонятно, спит он или нет.

Мо Жань сделал шаг вперед, осторожно опустил занавеску и вдруг услышал, как Чу Ваньнин сказал:

— Ночью холодно. Не спи на полу.

— Это…

Чу Ваньнин спрятал глаза.

Он хотел, чтобы Мо Жань остался с ним, но притворяясь только что проснувшимся, он не мог ничего сказать. Его уши горели все сильнее с каждым мгновением.

Сердце болело при мысли, что Мо Жань опять будет спать на холодном полу, но Чу Ваньнин не мог позволить Мо Жаню понять, что он хочет, чтобы тот остался. Он был совершенно уверен, что если скажет что-то еще, то сделает только хуже и оттолкнет его, окончательно потеряв лицо. Даже в воображении это было слишком жалким зрелищем.

Все было бы куда проще, останься он Ся Сыни. Дети могут позволить себе быть капризными.

Но сегодня Мо Жань был так внимателен к нему и даже вспомнил, что он любит черный сахар с имбирным чаем. Неужели Мо Жань на самом деле немного заботился о нем?

От этих мыслей сердце Чу Ваньнина стало горячим и безрассудным. Внезапно утратив последнюю совесть и осторожность, он выпалил:

— Просто иди сюда и ложись спать.

— Пойду посмотрю, утихомирились ли соседи. Если да, то вернусь в свою комнату… – Мо Жань сказал это почти одновременно с Чу Ваньнином, и, только закончив фразу, осознал, что только что услышал. Его глаза изумленно распахнулись.

— Это было бы прекрасно, — Чу Ваньнин одобрил его намерение так быстро, словно спешил скрыть свои предыдущие слова. — Возвращайся к себе.

— Учитель, вы...

— Я устал. Уходи.

— Э… Учитель… хорошо отдохните.

Юноша ушел, дверь скрипнула и захлопнулась за ним.

Чу Ваньнин открыл глаза в темноте. Его сердце билось в груди как испуганная птица, а ладони были влажными от пота. Ему было очень стыдно за эту потерю контроля.

Он слишком долго был один, и даже маленькая забота заставляла его думать, что это тепло было направлено на него не просто так.

Какой же он дурак!

Он перевернулся и в отчаянии уткнулся лицом в подушку, погружаясь в пучину ненависти к себе. Конечно, он знал, что Мо Жань любит Ши Минцзина и просто был вежлив со своим учителем, но...

Человек из сна, казалось, снова появился у него перед глазами.

У него были те же черты лица, разве что он казался старше, чем Мо Жань. Когда тот мужчина смотрел на Чу Ваньнина, он казался таким жестоким и одержимым, и его глаза были такими ледяными, что ему было физически больно смотреть в них.

Со скрипом снова открылась дверь.

Чу Ваньнин мгновенно застыл. Его спина напряглась, как натянутая до предела тетива боевого лука.

Кто-то молча подошел и остановился у его кровати. Чу Ваньнин почувствовал, как прогнулся край постели, и ноздри заполнил неповторимый запах, исходящий от одежды его ученика.

— Учитель, уже спите?

Он проигнорировал его.

Мо Жань продолжал очень тихо и спокойно, как будто вел диалог с ним:

— Соседи все еще шумят.

Он тихо засмеялся, наклонился вперед, чуть толкнув плечом Чу Ваньнина. Его взгляд скользнул по напряженной спине.

— Учитель сказал мне спать с ним. Ваше предложение все еще в силе?

— …

— Знаю, Учитель не любит быть рядом с другими людьми. Если вы промолчите, я могу сделать вывод, что учитель не против.

— Пф... —из дальнего угла постели холодом сверкнули глаза, и послышалось холодное фырканье.

Темные глаза Мо Жаня в ответ засияли улыбкой.