Хасинто. Книга 1

Правда, куда идти, он не знал, но надеялся, что быстро поймет. Когда же оказался на замковом дворе и спешился, то растерялся. Донжон-то вот, впереди — длинный, высокий, с двумя зубчатыми башнями. А где вход в него, неясно. К тому же сначала нужно Валеросо в конюшню устроить. Слуг, которые могли отвести туда коня, как назло поблизости не оказалось — не кричать же через все подворье, подзывая тех, кто копошился поодаль. Просить же помощи у стражников после того, как сам от нее отказался, глупо.

Он свернул направо в надежде, что среди торчащих там амбаров, сараев и прочих дворовых построек отыщется конюшня. Валеросо заартачился: подался назад и взвился на дыбы так, что поводья больно врезались в ладонь и едва не выскользнули из нее.

— З-зараза! — выругался Хасинто, пытаясь справиться с жеребцом.

Тот же, громыхнув копытами о камень мостовой, истошно заржал. Словно вторя этим звукам, молния рассекла небо и зарокотал гром. Выходит, Валеросо просто почуял близость грозы, потому испугался.

— И ты считаешь себя боевым конем? — с усмешкой спросил Хасинто.

Встрепенулся ветер, прохлада окатила лицо. Для измученного жарой просто дар Божий! Втягивать влажный холодный воздух ноздрями, ртом и как будто даже кожей — ни с чем не сравнимое наслаждение. Наверное, рыцари посреди пустыни чувствовали то же, набредая на оазис.

Ветер рванул. Еще и еще раз. Но теперь принес не свежесть, а колючую удушливую пыль.

Нужно скорее найти конюшню.

Хасинто с удвоенной силой потянул Валеросо за собой. Тот, будь славен, больше не сопротивлялся. Правда, не успели они с конем сделать нескольких шагов, как грянул ливень. Ледяной, больно бьющий по телу косыми струями. Крупная градина угодила прямо в темечко.

— Mierda![6] — ругнулся Хасинто.

Очертания дворовых построек размылись в белесой пелене дождя, идти пришлось почти зажмурившись. Подумать только: не так давно он чуть ли не мечтал о ливне. Небеса же решили подшутить и разверзлись именно сейчас, когда это не только ни к чему, но и не вовремя. Наказание Господне! Явиться к Иньиго Рамиресу мокрой курицей с монастырского подворья — хуже не придумать. Бежать в укрытие еще ужаснее — этак он покажет себя изнеженным юнцом. К тому же поздно: дождь уже волосинки сухой не оставил.

За каменным, похожим на кузницу строением заржала лошадь, и Хасинто, вскрикнув от радости, бросился на звук.

И впрямь конюшня! А возле нее человек в простой одежде, посмеиваясь, пытается завести внутрь перепуганную, бьющую копытами кобылицу. Наверное, младший конюх.

Хасинто приблизился.

— Эй! — окликнул он мужчину и тот обернулся. — Отведи моего коня в стойло!

Конюх склонил голову набок, слегка нахмурился, будто недоумевая, а затем усмехнулся.

— Конечно… олько угом…. эт… …сиху.

— Что?! — спросил Хасинто: за грохотом дождя разобрать слова сложно.

Мужчина кивнул на лошадь, все еще неспокойную, и, перекрикивая шум ливня, повторил:

— Да! Но сначала. Эту. Бесиху. Угомоню!

Хасинто не хотел ждать. В конце концов, он и сам может завести Валеросо в конюшню. Не стоять же здесь, не мокнуть лишь потому, что одна из кобыл де Лары взбесилась. К тому же холодно — зубы хоть едва заметно, а постукивают.

Он обогнул незадачливого конюха, открыл двери конюшни и вошел. Тут же обдало влажным теплом, а в нос ударили запахи свежего сена и навоза. В конюшне родного замка стояли такие же. Совсем не те, что в огромном монастырском хлеву, где лошади и коровы, козы и свиньи мирно соседствовали друг с другом.

Как только глаза привыкли к свету единственной масляной лампы, подвешенной на вбитом в стену крюке, Хасинто отвел жеребца в одно из пустующих стойл. Больше ничего не успел сделать: скрипнула и хлопнула дверь, глухо застучали копыта, зашелестели шаги — явился конюх со своей «бесихой». Не обращая внимания на Хасинто, он расседлал ее и принялся чистить. Можно было окликнуть мужчину, но тот как раз оглянулся и бросил через плечо:

— Что привело вас в земли Лара?

— Мне нужен твой сеньор, — Хасинто думал сказать это властным тоном, а получилось, что протараторил. Вот проклятье!

— Мой? Так это вам в Леон надо.

Мужчина наконец закончил с кобылой, завел ее в стойло, а вернувшись, встал в двух шагах от Хасинто.

— В столицу вам нужно, — повторил он.

В его взгляде не иначе как усмешка сверкнула. Впору бы возмутиться, но лучше выяснить как можно больше.

— То есть как? Когда же он вернется?

— А куда ему возвращаться? — Незнакомец широко улыбнулся. — Мой сеньор и так в своих владениях.

Язык чесался осадить дерзкого конюха, вот только прежней уверенности в том, что перед ним конюх, не было: в поведении мужчины чувствовался какой-то подвох. Пришлось напомнить себе, что терпение и скромность — добродетели.

— Я Хасинто Гарсиас де Варгас, вассал сеньора де Лара, — в этот раз голос получился таким, каким надо: твердым, но доброжелательным. — Дон Иньиго меня ждет.

— Верно. Я и есть дон Иньиго, и я вас ждал. Правда, немного позже. Дней этак через пять.