Хармс Даниил

Почто сидишь
и на меня нисколько не глядишь
а я значёк поставив на бумаге
лишь о твоей мечтаю влаге
ужель затронул вдруг тебя мой взгляд манящий
ужели страсть в твою проникла грудь
и ты глядишь теперь сюда всё чаще
так поскорей же милая моею будь.

<1931>

Наблюдение

Два человека в злобном споре
забыли всё вокруг, но вскоре
им стал противен это спор
и вот они не спорят больше с этих пор
Они друг к другу ходят в гости
пьют сладкий чай. жуют печенье
угасли в них порывы преждней злости
они друг к другу чувствуют влеченье.
И если нет возможности им встретиться,
то каждый в лоб себе из пистолета метится
и презирая жизни лодку
спешит в тартар и восклицает во всю глотку:
«Порвись порвись моя окова
держать в разлуке нас нет смысла никокого».
Счастливые натуры! В наше время
не часто встретишь ловкую пару.
То кнут сломается, то лопнет стремя,
то ноту боком конь прижмёт к амбару
Удачи редки в наши дни
Вы, в этом случае, одни
в своей удачи двухсторонней.
Мой глаз, хотя и посторонний
следит за вами со вниманием.
Вот вы расходитесь. За «досвиданием»
вы кажите друг другу спины
идёте по домам, но чудные картины
витают в вашем проницательном мозгу,
об этом вы до этих пор друг другу ни ту ту
молчали чаю в рот набрав.
Но кто из вас не прав,
кто виноват во всей создавшейся никчёмной
сложности
судить об этом не имею никакой
возможности,
при следующем свидании вы сами выйдите
из тупика.
Ну, до свидание, пока.

7 января 1933 года.

Страсть

Я не имею больше власти
таить в себе любовные страсти.
Меня натура победила
я озверев грызу удила
из носа дым валит столбом
и волос движется от страсти надо лбом.

Ах если б мне иметь бы галстук нежный
сюртук из сизого сукна
стоять бы в позе мне небрежной
смотреть бы сверху из окна
как по дорожке белоснежной
ко мне торопится она.

Я не имею больше власти
таить в себе любовные страсти
они кипят во мне от злости
что мой предмет любви меня к себе не
приглашает в гости.
Уже два дня не видел я предмета.
На третий кончу жизнь из пистолета

Ах если б мне из Эрмитажа
на зло соперникам врагам
украсть бы пистолет Лепажа
и взор направив к облакам,
вдруг перед ней из экипажа
упасть бы замертво к ногам.

Я не имею больше власти
таить в себе любовные страсти
Они меня как лист изсушат
как башню времянем разрушат
нарвут на козьи ножки, с табаком раскурят
сотрут в песок и измечулят.

Ах если б мне предмету страсти
пересказать свою тоску
и разорвав себя на части
отдать бы ей себя всего и по куску,
и быть бы с ней вдвоём на много лет
в любовной власти
пока над нами не пребьют могильную доску.

7 января 1933 года.

* * *