Харизма

Но я тогда не обратил на это внимания. Я сидел и вполуха слушал, что Макаровна рассказывает, иногда в тетрадку пару строчек дописывал. А на другом листке рисовал план на ближайший месяц. Зачем я только на это дело подписался — ставить новую систему? Выходило, что надо мне прочесть пару толстенных книжек — я выписал темы, по которым надо найти книжки. Кроме того, набраться опыта, побеседовать с друзьями — я выписал список инетовских приятелей, которые могут оказаться мне полезны. Затем вытащил из кармана проездной билет — в нем лежал листок с нашим расписанием — и стал думать, какие предметы мне нужны, а какие — нет. Вышло, что в институт можно ходить теперь не каждый день. А если некоторые лекции слушать в другие дни на параллельных курсах — то еще реже. Я выписал список предметов, которые мне мешали жить, чтобы посмотреть по общему расписанию, нельзя ли на них ходить в другие дни. Ну не ехать же в пятницу в институт из-за одной Макаровны, в самом деле?

Звенит звонок. Макаровна оборачивается, поджимает губы и как обычно:

— Звонок дается для преподавателя!

Шуршание сумок слегка утихает.

— На следующем занятии я снова дам летучку, — произносит Макаровна угрожающе и трясет кипой листков. — Половина вообще не написала! А остальные списали у Тимченко или у Матвеева!

Вернувшись домой, бренча ключами у двери, я мысленно перечислил список дел на сегодня — сварить чего-нибудь пожрать, например, картошку с сосисками, затем вымыть пол в квартире, как обещал матери, а затем завалиться на диван и послушать альбом “Nightwish”, который на днях скачал из инета. Но вдруг я поймал себя на мысли, что такая перспектива мне не нравится. Это меня немного озадачило — чего не нравится-то? Но пока расшнуровывал ботинки, уже понял, в чем дело. Не оптимально.

Поэтому первым делом я включил погромче “Nightwish” и слушал из кухни, начищая картошку. Пока картошка варилась, я взял швабру и быстренько вымыл кухню, а также свою и мамину комнату, прервавшись на середине, чтобы поставить сосиски — они варятся быстрее. Затем я поел, и все дела на сегодня были сделаны, только музыка продолжала играть — альбом был явно длиннее сорока минут. Вот такой пустячок — распланировал бытовые мелочи.

И с чистой совестью залез в инет. Писем мне прислали немного — штук пять. Из них четыре, как всегда, оказались поганой рекламной рассылкой. Причем одно письмо просто здоровенное — картинки своих пылесосов они туда понавставляли, что ли? Подонки! Хорошо, что инет у меня халявный, ведь другие люди тратят свои кровные деньги, вытаскивая вместе с почтой такие рекламные письма. Я уже было потер руки и кинулся смотреть адреса провайдеров, чтобы накатать жалобу, но тут меня что-то остановило. Да, конечно, они подонки — и знают об этом сами. Да, всегда приятно их наказать. Более того — правила сетевого этикета требуют сообщать провайдерам, что их абонент пользуется инетом для рекламных рассылок. Но почему на это должен тратить минуты своей драгоценной жизни именно я? Чтобы наказать поганцев и почувствовать удовлетворение? А надо ли мне это? И без меня накажут. Поэтому всю рекламу я удалил не читая и сразу вылез в один знакомый чат.

— О, Лекса пришел! — откликнулся Черный Удав.

— Привет, Лекса! — сказал Boomer.

— Нашли кому радоваться, — проворчала Angel.

— Всем привет. И тебе, Ангел, тоже привет, — сказал я и вдруг снова ощутил знакомое чувство неудовольствия.