Харассмент

На улице ей было легче, поэтому, несмотря на дождь и вернувшуюся головную боль, Инга еще погуляла. Зашла купить себе кофе и, пока ждала его, неожиданно подумала, что Илья больше никогда не купит себе кофе. За этой мыслью ей сразу явилось его лицо, глядящее единственным глазом в потолок, и Ингу так поразило это видение, что она не сразу расслышала, как ей предлагают оплатить картой. Однако это опять было скорее потрясение от внезапного открытия, а не раскаяние. В том месте у нее внутри, где, казалось, должно было возникнуть раскаяние, зияла глухая пустота. Словно одна клавиша западала.

Отхлебнув кофе, Инга поняла, что ничего не ела со вчерашнего утра. Все это время ей и не хотелось, но теперь голод набросился на нее с неистовой силой. Она как раз проходила мимо «Макдональдса» и тут же взбежала по ступенькам. В ожидании заказа Инга поймала себя на том, что даже слегка пританцовывает от нетерпения. Если бы все это происходило не с ней, она бы никогда не поверила, что так бывает. Ведь она только что лежала, раздавленная на кровати, и думала, что никогда не оправится, но вот прошло несколько часов, и жизнь начала возвращаться к ней.

Но когда, зайдя в квартиру, Инга увидела свой рюкзак на полу с наброшенной сверху курткой Ильи, от ее неестественной безмятежности не осталось и следа.

Инга включила везде свет, но ее пугала не темнота, а сами стены. Она бродила между кухней и комнатой и никак не могла найти себе места. Хотела усесться в любимое кресло, но, едва подойдя к нему, отскочила как ошпаренная. Это кресло было частью убийства. С тоской Инга подумала, не придется ли выкинуть и его.

Она постоянно прокручивала в голове завтрашний день, когда придет в офис. Даже трусливо подумала не ходить, но позволить себе такой риск, конечно, не могла. Через сколько хватятся Ильи? Когда ему начнут звонить? Выключила ли она звук на его телефоне? Она точно помнила, как выключала, но это не избавило ее от тревоги. А вдруг что-то не сработает?

Когда они поймут, что с Ильей случилось что-то серьезное? Что тогда будет, придет полиция? Их станут допрашивать? Сумеет ли она себя не выдать? Убийцы в фильмах поначалу часто ведут себя уверенно и обыденно, но потом, как только что-то идет не так, нервничают, совершают глупости и попадаются. Но это в фильмах. Как себя поведет Инга? Какую тактику ей выбрать: оскорбляться в ответ на подозрения? Изображать переживания за Илью? Держаться отстраненно, как будто судьба Ильи ее, конечно, беспокоит, но вообще-то она не желает иметь с ним ничего общего из-за давних разногласий? Последний вариант был опасным, но казался Инге самым правдоподобным.

Шатаясь из угла в угол, она подумала написать Максиму и тут впервые поняла, что никогда не сможет ему рассказать. Глупо, но это стало для нее полной неожиданностью. Оказывается, раньше в Инге жила подспудная уверенность, что, когда все закончится – чем-нибудь мирным, нестрашным, – она, выпивая с Максимом однажды, признается во всем. Вот такой, мол, у меня был план, и я, представляешь, несколько недель всерьез его обдумывала. Максим будет потрясен, может быть, даже лишится дара речи, а Инга удовлетворится этим маленьким безобидным эффектом. Как будто ей дадут в щелочку подглядеть за тем, что было бы, если бы она в самом деле кого-то убила.

Только теперь она кого-то убила взаправду, и этот поступок не просто поломал ее, он отрезал единственного друга. Если это и была та самая «трансформация», превращение Инги в «исключительного человека», то в эту минуту она дорого бы отдала, чтобы никогда через нее не проходить.

При этом она столько раз произнесла слово «убила» в своей голове, что оно совсем перестало ее трогать. Это был набор букв, пустой звук, за которым ничего не стояло. По-настоящему оглушали Ингу и заставляли ее раз за разом переживать ужас очевидные, но почему-то непредвиденные ею последствия вроде кофе, или кресла, или того, что завтра ей придется, глядя в глаза Мирошиной (Инга представляла себе именно ее), недоумевать вместе со всеми, куда же запропастился Илья.

Инга попыталась представить, что с ним сейчас. В ее воображении он так и лежал, слепой, голый, разбросав руки по сторонам, с лицом в потолок. За последние несколько часов этот образ так часто вставал у нее перед глазами, что тоже перестал задевать за живое. Инга вспомнила, как слышала где-то, будто у мертвых продолжают расти ногти и волосы. Выходит, вчера она их стригла, а сегодня они растут? Да что там ногти и волосы, он ведь не просто лежит, он разлагается.

Инга открыла интернет и начала читать: трупное окоченение через три часа, трупные пятна через двенадцать часов, личинки через сутки. Образование гнилостных газов. Раздувается лицо, вываливается язык. Пузыри, разрывы кожи, запах. Распад внутренних органов. Мозг превращается в зеленоватую кашу. Меняется цвет волос.

Инга захлопнула крышку ноутбука.