Читаем Характерник полностью

Сирко осенью после удачного завершения переговоров с гетманами перевел меня с командования куренем на сечевую старшину, назначил есаулом, одним из двух своих главных помощников, тем самым поднял на ступень выше в казачьей иерархии. Никто из казацких командиров не высказал недоумения или возмущения такой стремительной моей карьерой, во всяком случае, вслух, сказались как авторитет кошевого, так и мое деятельное участие в сечевых и общегетманских делах. У меня в свою очередь есть свои помощники - подъесаулы, писарь, в канцелярии предоставили кабинеты для моей службы. Сирко поручил мне ведение внешних отношений Сечи с гетманами, московским наместником, приказами, другими ведомствами и чинами. Несколько раз за осень и зиму выезжал с посольством к правителям государств и княжеств, с которыми Сирко поддерживал прямые отношения.

Книга 2. На переломе

Пролог

Пять лет назад я, вернее, мое сознание перенеслось из 21 века в далекое прошлое, 1670 год. Произошло это при трагических обстоятельствах, в темную ночь в глухом алматинском дворе я вступился за неизвестную девушку и погиб от рук ее насильников. Моя душа неведомым обычному разуму образом вселилась в телесную оболочку юного казака, воспитанника запорожского мага-характерника. Его душа покинула хозяина после странного падения юноши с коня, немыслимого для того, кто с раннего детства, едва ли не научившись ходить, твердо сидел в седле скакуна. Наверное, какое-то провидение, божий промысел предопределил мою судьбу в этом жестоком мире, даровав вторую жизнь, вынес мне свое высшее предназначение.

Наставник Ивана Свирькова, так звали моего предшественника в юном теле, едва ли не с первого взгляда определил подмену его личности на мою, но не стал противиться случившемуся, напротив, отнесся с полным участием, помогая в первых моих шагах, в буквальном смысле, в новой жизни. Сейчас, когда учителя нет уже рядом, он ушел в мир иной, дай господь ему упокоение, ясно осознаю, какую огромную роль сыграл наставник в моем успешном врастании в Запорожском братстве, раскрытии особых способностей, щедро посланных мне всевышним. Также божье благоволение сказалось во встрече с замечательной личностью, легендарным кошевым атаманом Сирко Иваном Дмитриевичем, взявшим меня под свою опеку по ходатайству наставника.

Под присмотром своих опекунов учился казацким наукам, владению оружием, конем, джигитовке, единоборствам, а особо в освоении своего дара. Он оказался исключительным, по словам моего наставника, я в самом скором времени сумел уже пользоваться им, вместе с учителем лечил людей, мог совершать наговоры, отводить глаза, внушать и управлять сознанием, даже левитировать и вызывать огонь. Меня ожидало будущее сильнейшего характерника, но я обратился к более земным заботам, лекарству и боевым походам казацкого братства. Да к тому же женился на любимой женщине, что характерникам не позволительно, считается, что семейная жизнь отнимает от мага его энергию и силу. Но я не жалел о сделанном выборе, моя жизнь стала богата незаурядными событиями и семейными радостями.

Во мне скрытно стали меняться наклонности и нравственные ценности, я, никогда ранее не увлекающийся воинскими забавами и познаниями, стал находить волнующим и захватывающим боевые походы, сражения, меня больше не поражали и не возмущали жестокость, коварство и измена ради победы над врагом, стал лучше понимать вольный нрав разбойного народа, которым по сути и было запорожское казачество. Получил признание своих воинских способностей у казаков, Сирко назначил меня сначала сотником, а после Рождественского побоища османо-татарского войска - куренным атаманом, не взирая на мой юный возраст. В походах, во взятых городах и крепостях сам до грабежей и насилия не опускался, но давал спуску подобным деяниям окружающих казаков, они в природе вольного братства, одномоментно ее не поменяешь, нужна кропотливая и долгая работа с негарантированным успехом. Но придется браться за нее, если есть стремление поменять трагическую судьбу Запорожского воинства и всего Днепровского казачества.

В прежней истории запорожцы стали изгоями на своей родине, когда отпала необходимость защиты южных рубежей от татарских и османских набегов и походов. Своими разбойным поведением и вольницей, изменой вызвали гнев московских государей, начались гонения и лишения, приведших к роспуску днепровского казачества, изгнанию на чужбину самых упорных сторонников своей самобытности. Те же донские или кубанские казаки, напротив, стали оплотом самодержавия, верными его слугами в войне против неприятеля. Надо постараться поменять своенравие запорожцев, их изменчивость в выборе союзников на верность московскому государству, не искать выгоду в кознях врагов русичей. Такую мысль я всеми мерами привносил своему благодетелю, в конце концов достиг некоторого успеха, Сирко выбрал сторону Московии, а не Речи Посполитой или Османской империи, связями с которыми он придерживался в прошлой жизни.

Перейти на страницу:

Похожие книги