Характер и невроз

«Анализ, по его мнению, должен избавить его от неприятных симптомов, таких, как неумение общаться с незнакомыми людьми, боязнь покраснеть или упасть в обморок на улице. Возможно также, что в анализе смогут быть устранены те или иные аспекты его инерции, такой, например, как трудности, испытываемые при чтении. У него может быть и более широкое представление о цели психоанализа, которую он, выражаясь в типичной для себя туманной манере, называет „безмятежным спокойствием". Однако это означает для него лишь отсутствие всяческого беспокойства, раздражения и поводов для расстройства. Или, конечно, то, к чему он стремится, должно прийти к нему легко, без боли и напряжения. Всю работу должен проделать психоаналитик. Ведь, в конце концов, разве он не специалист? Анализ представляется ему чем-то вроде визита к дантисту, который должен удалить ему зуб, или к врачу, который сделает ему укол: он с нетерпением ожидает, когда психоаналитик вынет ключ, с помощью которого можно будет решить все его проблемы. Было бы лучше при этом, чтобы пациенту не приходилось столько говорить во время сеансов и чтобы у аналитика было устройство, вроде рентгеновского луча, с помощью которого он мог бы читать мысли пациента». Далее она продолжает: «Еще один шаг, и мы подходим к самой сущности устранения: к устранению желаний». Хотя мы можем также говорить об устранении и в циклотимическом энеатипе IX - где мы сталкиваемся с экстравертированным устранением, устранением в отношениях, проявляющимся в виде отрицания, - у шизоидной личности мы видим устранение без участия, устранение, которое простирается до той точки, где происходит отказ от отношений.

Хорни пишет: «Он проявляет особые старания не привязаться к чему-то до такой степени, чтобы это поставило его в ненужную зависимость. Ничто не должно быть для него столь важным, чтобы он не мог обойтись без этого. Приятно, когда тебе нравится женщина, какое-то место за городом или определенный сорт вина, но никогда нельзя допускать, чтобы ты зависел от этой привязанности. Как только ему становится ясно, что какое-то место, человек или группа людей означают для него так много, что их потеря могла бы стать для него болезненной, он проявляет тенденцию отказаться от такого чувства. Ни один человек не должен ощущать, что он слишком нужен ему, или принимать их отношения за нечто само собой разумеющееся. Если он начинает подозревать кого-то из окружающих в этом, он старается прекратить отношения».

Наиболее крайним выражением, этой патологии можно считать кататонический синдром при шизофрении, ибо он представляет собой крайнее выражение существования шизоида в этом мире, именно по этой причине он позволяет нам наблюдать как бы карикатуру на некоторые из его черт: отсутствие связей, лаконизм, бегство от мира, в котором нет места его личному миру, и пассивность, при которой индивид как бы отдает свою жизнь и свое тело другим, и характерный симптом flexibilitas cerea, когда тело человека в любом положении, к которому его вынуждают окружающие, оказывается карикатурой на автоматическую покорность.

Следующую ступень в ряду, иллюстрирующем переход от психоза к психическому здоровью, занимает «организация нарцистической личности» Кернберга, в которой негативный самообраз сосуществует не только с идеализированным образом себя, но и с ориентацией на достижение признания через интеллектуальные или творческие достижения.

В настоящее время большей известностью по сравнению с описанием «решения проблем через устранение» Хорни пользуются наблюдения и размышления Фэрберна по поводу шизоидного характера, из которых все имеют отношение к нашему энеатипу V. Помимо того что Фэрберн является наиболее заметной фигурой среди тех, кто занимался шизоидным синдромом, он известен своим утверждением о том, что явление шизоиднос- ти лежит в основе всей психопатологии. Это высказывание, как я думаю, отражает его понимание экзистенциальной проблемы, которую я называю «недостачей бытия» - или, используя выражение Фэрберна, «слабостью эго» как источника всякой психопатологии, и я считаю, что было бы более точно оставить это в таком виде, ибо шизоидная личность есть только та личность, в которой эта проблема, пронизывающая условия жизни человека, проявляется в наиболее очевидном виде. Точно так же, как отстраненный энеатип IX слеп к своей слепоте, энеатип V не осознает недостаточность бытия, то, что можно было бы назвать гиперчувствительностью: будучи структурально интровертом и обычно интуитивным, он находится в тесной зависимости от своих внутренних ощущений, и его алчность пребывает во взаимозависимости с чувством обеднения на духовном уровне, равно как и на психологическом, и на материальном.